class="p1">– Ничего… – Градимир опустил ковшик на пол и вытер бороду рукавом. Опираясь на локоть, он смотрел на Вефрид, но хмурился и морщился, как от боли. – Ты чего здесь? Ищут меня?

– Еще бы не искать! – Вефрид многозначительно прищурилась. – Я все про тебя знаю. Никакой ты не Орм. Ты – Градимир, из Киева, из ближних людей Святослава киевского. И вы – убийцы, ты и те четверо лишенцев. То есть уже трое. Колю-то конец пришел, то есть Девяте.

– Я не убийца. – Не в силах держать голову, Градимир снова лег и закрыл глаза. – Я не убивал.

– Ну да, конечно! Улеб Мистинович сам себя в три меча изрубил.

– Я у лодки был. Потом пришел, когда уже кончили… Его крови на мне нет.

– Что же не хочешь Бериславу это рассказать? – недоверчиво спросила Вефрид.

Так он не виноват? Бер напрасно ему угрожает?

– Берислав? – Градимир снова приподнял голову. – Внук Свандры? Он здесь?

– Он здесь.

Градимир дернулся, снова взглянул на дверь, но Вефрид успокаивающе подняла руку:

– Не прямо здесь. В Видимире.

– Так это правда – что он Девяту убил? Много с ним?

– Два десятка отроков да пара таких людей, что только взглянешь – уже страшно. Одного зовут Алдан, второго Вальгест.

– Алдана знаю. Вальгеста нет.

– Довольно того, что они тебя знают. С ними есть еще один человек – уж он знает вас всех как облупленных. Узнает с первого взгляда, куда бы вы ни забрались. Для вас приготовлено семь сулиц со змеем на лезвии – посвященных Одину, заклятых на вашу смерть.

Вефрид говорила, чувствуя себя валькирией, посланницей Владыки Ратей. Впервые в жизни она держала в руках жизнь и смерть человека, гибель и спасение. Градимир, сильный мужчина, вдвое ее старше, лежал неподвижно, с закрытыми глазами, но она видела отражение тайной муки на его лице, и муку эту причиняли ее слова.

– Чего ты хочешь?

Видно, Градимир понял, что ни его преследователей, ни людей Эскиля с Вефрид нет.

– Узнать, что с тобой случилось. Почему ты здесь?

– Я упал… с лошади. На скаку. В лесу. Не знаю, ветка или что… или она споткнулась. Темно было.

– Как ты попал в эту избу?

– Не знаю. Здесь очнулся.

– Кто за тобой ухаживает?

Градимир молчал.

– Звяглица?

Он по-прежнему молчал.

Сзади что-то стукнуло, заскрипела дверь; ворвался шум леса, прядь влажного ветра коснулась шеи сзади, и возникло чувство, будто некая опасная лесная сила просачивается в избушку…

Вздрогнув, Вефрид обернулась и увидела ответ на свой вопрос – женщину средних лет, довольно рослую, крепкую, в серой рубахе и обтрепанной темной поневе. Та шагнула в избу и только тут увидела Вефрид. Лицо ее враз переменилось от испуга – она узнала Эскилеву дочь и попятилась, будто хотела сбежать из собственной избы, но сообразила: поздно.

– Боги в дом! – не без надменности приветствовала ее Вефрид, помня, что она здесь гостья, к тому же незваная.

Звяглицу она знала в лицо – видела несколько раз в Видимире по торговым дням или на праздниках, в разных местах, может, даже у Змеева камня.

– Боги… и вам… – пробормотала Звяглица, немного пятясь. – Ты что…

Она безотчетно оглянулась на дверь, но вспомнила, что снаружи никого больше из чужих не видела.

– Зачем ты здесь, девица?

– Пришла узнать, правда ли у вас скрывается вот этот человек, – Вефрид показала подбородком на Градимира, – которого ищут… его кровные враги.

– Я не знаю ничего! – торопливо заверила Звяглица. – И знать не знаю, кто он такой!

– Вот как? – Вефрид недоверчиво раскрыла глаза. – Не знаешь? А положила его у себя и ходишь за ним, как за родным? Как же он здесь оказался?

– Так не ведаю! В лесу нашла поутру! Вышла с козами – а он лежит поперек тропы! Голова разбита! Ребра поломаны! Голову об корень так рассадил, в кровище был весь, я уж думала, убился насмерть.

Голова Градимира и правда была перевязана ветошкой.

– И лошадь ходит рядом… Лошадь-то мы назад отвели! Ваша вроде лошадь, да?

– Да. Лошадь наша. И что же вы ничего не сказали про этого человека?

– А чего говорить? Мы и ведать не ведаем, кто он есть. Человек и человек…

– Я знаю, кто он такой. – Вефрид слегка придвинулась, вглядываясь в испуганное лицо.

Звяглица была заметно выше ее ростом и крупнее, но Вефрид переполняло блаженное ощущение своей силы, власти, превосходства. Все это было на ее стороне.

– Зачем ты его укрываешь? – вкрадчиво и в то же время властно, побуждая отвечать, спросила Вефрид. – Ты ведь знаешь, кто он такой. Его ищут люди из Хольмгарда. Ступай в Видимирь и расскажи – там тебе дадут ногату. Или две. Или три. Берислав из Хольмгарда – богатый человек, а это – его кровный враг.

– Я не убивал… – повторил с лавки Градимир. – Перуном клянусь. Я у лодки был.

– Тогда почему ты так испугался, – Вефрид повернулась к нему, не выпуская однако из поля зрения Звяглицу, – что от одного слуха бросился бежать очертя голову, на краденой лошади, в ночной лес? Ты даже дороги не знал – иначе зачем ты помчался назад к Видимирю, а не на восток?

Градимир промолчал – дороги он не знал, дорогу выбрала испуганная лошадь.

– Да он в не́уме[26], – прошептала Звяглица. – Себя не помнит. Говорит, это я ему лошадь дала и от озера бежать велела. А я его и не видела там. И кто он есть, не ведаю. Стала бы я чужую лошадь брать, сохрани Перун, да еще боярскую! Мне чай своя голова дорога. А он говорит – я была. Сказала, брат его убит, за ним идут – да мне откуда знать? Я его и не видела до того ни единого разочка, и что за брат у него был, ведать не ведаю.

Что все это могло означать? Непохоже, чтобы Звяглица врала – за те полмесяца, что Градимир провел в Видимире, едва ли ей выпал случай с ним познакомиться. Получается, была еще какая-то женщина, которая предупредила Градимира и помогла бежать? Но вышло удачно, что теперь он здесь.

– Ну-у… – задумчиво начала Вефрид, – если ты говоришь, что не убивал…

Только допустив эту мысль, она испугалась за Градимира. Попадись он только на глаза Беру с его отморозками – ему тоже не дадут слова сказать, а сразу, как Колю, загонят сулицу под дых. Но это будет явное зло, и Вефрид не собиралась ему потворствовать.

– Перун послух – у лодок я был. Увидел их уже мертвыми…

– Почему тогда ты так боишься Берислава?

– Да