– Ко мне!

Макс мгновенно выполнил команду: подошел и остался стоять, виляя хвостом так, что создавался ощутимый ветерок.

– Сейчас пойдем, хорошая собака! Умница, Макс!

– Мам я ухожу, Алинка ждет! Где бадминтон?

– Погоди, достану со шкафа.

Катька унеслась с воланчиком и ракетками, я закрыла за ней дверь и обнаружила на полу в прихожей что-то черное, маленькое. Оно лежало прямо под большим зеркалом, висящим на стене. Я присела на корточки и увидела брошь-обидомэ – ту самую. Не веря глазам, взяла ее и ощутила, насколько приятно ложится она в ладонь.

Я выпрямилась и увидела в пыльном зеркале – себя. Это была я – правда, с новыми морщинками между бровей и в уголках рта. Лицо похудело и осунулось, вылезли скулы, взгляд стал жестким. Да, я осталась собой, но изменилась, ведь другого пути для этого нет. Человек и оборотень меняются, оставаясь собой.

Маленькая изящная вещь лежала у меня на ладони, поблескивая золотой гравировкой. Тонкие линии очерчивали силуэт стрекозы. Как мастеру несколькими штрихами удалось передать ощущение стремительного полета? Стрекоза-томбо, приносящая счастье и удачу, символ воинственной отваги. Воплощение коварства и ненадежности. Грозный летающий хищник. Неужели лиса сделала подарок на память? Что она хотела сказать, покидая меня? Что я оказалась достойным противником, сильным и отважным? Или что использовала ее в своих целях и переиграла, обрекая на скитания в потустороннем мире – на время или навсегда? И, несмотря на все это, она желает мне удачи?

Повинуясь внезапному толчку изнутри, я взглянула в зеркало сквозь пальцы – и увидела длинный, уходящий в бесконечность темный коридор, по которому семенила, уменьшаясь на глазах, маленькая фигурка в кимоно.

– Нет! Не надо! Хино-сан, не уходи! Вернись, Изуми! Вернись! Вернись же! Останься со мной!

Она услышала мой безмолвный крик и остановилась. Волной накатили облегчение и восторг, а в следующий миг она уже глядела мне в глаза. Ее лицо изменилось, как и мое: она больше не была той ослепительной красавицей, которая смотрела из зеркала, прикрываясь веером. Но глаза сияли – почти как тогда. И во взгляде читались изумление и благодарность.

Если бы не она, меня уже не было бы в живых. И деньги по-прежнему лежали бы в чужом сейфе. И Дашка…

Она застыла в глубоком поклоне. Я слегка поклонилась в ответ – и только потом она выпрямилась, взглянула мне в глаза, улыбнулась и исчезла. В зеркале вновь отражалась я – исхудалая, осунувшаяся, но живая.

Пошатываясь, я побрела в спальню. Безропотно ожидающий Макс замахал хвостом. Я взяла его на поводок и повела в прихожую.

– Эй, хозяйка, погоди! Слышь, что скажу… Там, на улице, смотри в оба. Она тебя ждет.

– Кто – она?

– Кто-кто… Кошка, конечно! Ты смотри там, поаккуратней, она нравная. Не приглянешься – нипочем не пойдет. Ну, давай, путь тебе добрый.

– Спасибо, Тиша.

Во дворе я спустила Макса с поводка. Он понесся к Катьке, игравшей с кудрявой девочкой в бадминтон, убедился, что все в порядке, и помчался куда-то за гаражи. Я устроилась на скамейке и только сейчас почувствовала, как я счастлива и как устала.

Она появилась из-за дерева и пошла ко мне, высоко неся хвост, похожий на меховое боа: великолепная черно-бело-рыжая кошка, пушистая и величественная. Остановилась в шаге от меня, села, обернувшись хвостом. Взгляд огромных янтарных глаз пронизывал насквозь, оценивал и изучал. «Ну-ну, – казалось, говорил он, – ну-ну… Вроде ничего. Пойдет…» Я взглянула на нее сквозь пальцы: кошка как кошка. Или я перестала видеть нечисть?

Она вспрыгнула на скамейку и устроилась рядом, сложив лапки перед грудью. Рука сама потянулась погладить роскошную шерсть – и опустилась. Почему-то было ясно, что пока рано. И тут в уши ввинтился противный скрипучий голос:

– Где ты был? Нет, сейчас же отвечай бабушке, где ты был, а? У бабушки из-за тебя сердце болит, а тебе все равно, дрянь такая, весь в мамашу, горюшко мое, под забором сдохнешь, помяни мое слово, и знай, я тебе в тюрьму передачи носить не буду…

Она прошла мимо, волоча за руку тщедушного мальчишку лет пяти, – маленькая старушка в цветастом халате. По спине волной пробежал холодок. Наработанным движением я поправила челку, взглянув им вслед… Крыса. Крыса в человеческий рост, переступает, тяжело переваливаясь на задних лапах. Сзади волочится отвратительный голый хвост, а с ней рядом мальчишка, тоже чем-то неуловимо похожий на крысенка, но пока еще человек.

Опустив руку, я смотрела им вслед и не сразу услышала, как рядом зашипела кошка. Ощетинившись, она смотрела на исчезающую в сумерках парочку – и неожиданно успокоилась. Так мы и сидели с ней вдвоем, пока к скамейке не подошла Дашка.

– Мам, привет, а что это ты тут сидишь?

– Отдыхаю, Даш, пока еще совсем не разучилась. Садись, посиди с нами.

– С вами? Ой, какая кошка!

– Ну да, с нами – со мной и с ней. Как тренировка сегодня?

– Хорошо. Тренер хочет на городские соревнования заявить – на стометровку кролем.

– Молодец, мы болеть придем.

Почуяв Дашку, прибежал Макс, обнюхал ее, удостоверился, что все в порядке, и помчался в кусты, где что-то зашуршало. На кошку он не обратил никакого внимания, а она только чуть прижала уши.

– Даш, пойдем домой, прохладно уже становится. Позови Катьку. Макс, ко мне!

Когда мы всей толпой двинулись к подъезду, кошка шла впереди, и гордо поднятый пушистый хвост реял, как флаг. Макс недоумевал, но Дашка взяла его на поводок, и он рысил рядом, азартно принюхиваясь. Домофон пискнул, дверь открылась, и я взяла кошку на руки. Теплая тяжесть сразу напомнила детство – и Филата. Почему до сих пор мы не заводили кота? И Дашка просила в свое время…

– Мам, ты что?

– Катерина, ты хотела кошку или нет?

– Правда? Ур-р-ра-а-а-а!

Кошачье ухо у самого моего лица чуть дрогнуло.

В квартиру она вошла первой – и по-царски величественно. Макс учащенно дышал и тянул поводок.

– Ну, вот и ладно, в час добрый. Вроде все путем…

– Тиша, ты ей расскажи, что к чему.

– Само собой. А вы гавкучего своего вразумите.

– Она, похоже, и сама справится.

Она справилась. Как только Макс подбежал знакомиться, вертя хвостом и набиваясь в близкие друзья, он тут же получил по морде. Мягкой бархатной лапой со втянутыми когтями – но по морде.

– Макс, хорошая собака, тебя все любят! А с ней вы еще подружитесь. Только не лезь сразу, дай кошке осмотреться.

– Даш, ты думаешь, он тебя понимает?

– Конечно!

Катька ходила вслед за кошкой и сияла от радости.