что-то. Когда дело доходит до здоровья, сказал он, лучший подход – позволить идеям «всплывать пузырем» со дна. «Если вы позволяете людям самим принимать решения, то именно это мотивирует их больше всего, это создает наиболее устойчивые изменения, – отметил консультант. – Мы часто клевещем на себя, предполагая, что нас можно замотивировать только финансово. Но нас мотивирует и укрепление семей, и улучшение наших сообществ, а затем, надеюсь, и всего мира».

Мы с Мари создали собственный фонд, который назвали «Анахата» («сердечная чакра», которая ассоциируется с равновесием и безмятежностью). Он в значительной степени финансировался за счет акций «Этны», которые я накопил, работая в компании. Эти бумаги составляли значительную часть моего заработка, и я держал их до тех пор, пока не вышел на пенсию, за одним исключением (часть была продана в рамках урегулирования моего развода). Я верил в нашу корпоративную стратегию и считал важным, чтобы мои финансовые интересы напрямую совпадали с интересами акционеров. Большая часть моего состояния пойдет в наш фонд, который будет использоваться для инвестиций в развитие общин и сельских районов.

В некотором смысле мы с Мари управляем фондом так же, как я со своей командой управлял «Этной».

… … … … … … … … … … … … …

Я не могу быть на месте и принимать решения для тех некоммерческих организаций или благотворительных групп, которые получают деньги, но я хочу быть вовлеченным.

… … … … … … … … … … … … …

Я хочу знать, что происходит. Я хочу верить в их миссию, и когда это возможно или уместно, я хочу вносить предложения или идеи.

Вот как это произошло с Тони Хиллери, чья потрясающая история является напоминанием о том, почему нам всем нужно закатать рукава и испачкать руки.

Каждый год «Этна» выпускала календарь афроамериканцев, посвященный какому-то событию, в котором для каждого месяца есть свой лидер. В 2014 году презентация проходила в Сент-Луисе, а издание было посвящено городским фермерам всей Америки. Мари – опытный садовод и всегда поощряет меня выращивать помидоры за окном моего офиса. Поэтому я пригласил ее съездить со мной в Сент-Луис, где она могла бы пообщаться с другими садоводами.

В какой-то момент я оказался на сцене рядом с двумя городскими фермерами, изображенными в календаре. Одним из них был Тони Хиллери, основатель Harlem Grown[144]. Во время нашей непринужденной беседы я спросил:

– Тони, каково быть мистером февраль?

– Здорово, – сказал он. – Но, когда я вернусь в Нью-Йорк, мне придется иметь дело все с тем же, что и вчера. Ничего не изменится только из-за того, что я попал в календарь.

– А что бы вы хотели получить от этого? – спросил я его.

– Если честно, я бы хотел новых партнеров, это помогло бы многое изменить, – сказал он. – Я действительно думаю, что мог бы сделать что-то стоящее.

Когда мы сошли со сцены, я познакомил Тони с Мари, и она воскликнула:

– Вы из Гарлема? Мы живем неподалеку! (У нас есть дом в Верхнем Вест-Сайде.)

Они завели долгий разговор о Harlem Grown, который возник в 2011 году как городская ферма для учащихся начальной школы.

Несколько месяцев спустя в субботу утром мы с Мари поехали на велосипедах на ферму, расположенную на 134-й улице между бульваром Малькольма Икс и бульваром Адама Клейтона Пауэлла-младшего, чтобы сажать растения и разговаривать с детьми. Это была тяжелая физическая работа, но все кругом были сосредоточены и воодушевлены. В этом месте и в самом Тони было что-то особенное.

Он вырос не в нищем доме, но довольно рано узнал, что такое нищета.

Тони родился в 1959 году и вырос в Квинсе. У него был прекрасный пример для подражания в лице отца, летчика из Таскиги, который был сбит в тылу врага во время Корейской войны, получил «Пурпурное сердце» от президента Эйзенхауэра и позже присоединился к нью-йоркской пожарной службе. У Тони было семь братьев и сестер, и все они посещали частную школу, но Тони стал, как он сам себя называл, паршивой овцой в семье. Он бросил школу, начал пить и употреблять наркотики. В двадцать один год он женился, и вскоре у них с женой родилась дочь. Они переехали жить к родителям. Однажды Тони поссорился с женой и, по его словам, «поднял на нее руку». Она позвонила в полицию, которая явилась в дом с охранным ордером[145].

Тони полагал, что родители скажут жене собирать вещи. Вместо этого они сказали, что уехать должен он.

Теперь Тони оказался безработным и бездомным, а по ночам спал в вагонах метро. Однажды ночью он спал в поезде на линии F, стоявшем на Кони-Айленде. Было холодно. Когда зажегся свет и Тони проснулся, его руки и ноги были в крови. Кто-то разрезал его джинсы и украл то, что было в карманах, оставив его изрезанным.

«К слову о страхе, – позже сказал он мне. – Ты один. Ты замерз. Ты не можешь понять, что происходит. Весь в крови. Это чувство никогда не проходит. Вот тогда-то я и достиг дна».

Он вернулся домой и попросил отца о помощи. У них был летний дом в Сэг-Харборе на Лонг-Айленде, и Тони устроился там, нашел работу, вступил в общество Анонимных Алкоголиков, перестал пить и медленно восстановил свою жизнь. Его брак распался. Со временем он вернулся жить и работать в Нью-Йорк и обнаружил, что у него есть предпринимательская жилка. Он открыл мастерскую по ремонту обуви в Верхнем Ист-Сайде – «весь этот бизнес принадлежал черным, куда не глянь», – а также открыл парикмахерскую в Квинсе, продал ее и утроил свои деньги. Еще он был водителем UPS, доставляющим посылки в Вест-Сайд, но после десяти лет и двух операций на колене он оставил курьерскую работу и стал водителем в компании, сдающей напрокат лимузины. Там он оказался на своем месте.

У компании был договор с NBC, поэтому лимузины забирали гостей на «Сегодняшнее шоу», «Субботний вечер в прямом эфире» и «Поздний вечер с Конаном О’Брайеном». Тони обнаружил, что работает со знаменитостями – одной из первых стал Роберт Урих. Они так