«Разве масштабы неверности не подтверждают, что моногамия просто не свойственна человеку?»

Этот вопрос всплывает снова и снова. Сегодня его задала молодая женщина, которая подошла к микрофону во время семинара.

– Разве мы не избежали бы лишней боли, страданий и обмана неверности, если бы просто свергли неестественную тиранию моногамии? – спросила она. – Почему мы не можем построить брак на фундаменте консенсуальной немоногамии и тем самым решить проблему измен?

Несколько присутствующих согласно закивали.

Мужчина за сорок поднялся, чтобы ответить:

– Знаете, я думаю, нет ничего страшного, если люди хотят спать с кем попало. Но давайте не делать вид, что это брак! Почему бы нам просто не оставаться свободными и одинокими? Настоящий брак предполагает обязательства.

– Почему мы должны нести обязательства только перед одним человеком? – возразил другой мужчина. – Мы же преданы многим друзьям и детям. Почему же не многим любовницам?

– Это не одно и то же, – заявил сторонник моногамии. – В Библии говорится, что любовь и секс священны. Нельзя ими разбрасываться.

– Но ведь все именно этим и занимаются! – воскликнула женщина, начавшая дискуссию. – Просто врут при этом. Разница лишь в том, что некоторые признали противоестественность моногамии и честны с собой и своими партнерами.

Я понимаю логику ее позиции: если моногамия неестественна, то ее требование не оставляет людям другого выбора, кроме как изменять. Если не хотите, чтобы люди обманывали, освободите их – и никто больше не будет страдать.

Когда речь заходит о противопоставлении врожденного и приобретенного, я разделяю точку зрения академика-активиста Мег-Джон Баркер, которая подчеркивает, что схемы наших отношений «не определяются ни природой, ни воспитанием, основанным на социальных конструктах. Скорее, наш способ формирования отношений испытывает влияние сложной паутины биологических, психологических и социальных аспектов, распутать которую невозможно». Естественна моногамия или нет, главное, что сегодня многим мужчинам и женщинам весьма сложно ее придерживаться, ведь она предполагает обязательную сексуальную и эмоциональную исключительность партнера. Следовательно, настало время хотя бы по-новому взглянуть на эту тему.

Однако в нашем разговоре не стоит смешивать немоногамию с неверностью. Это не одно и то же. Давайте выделим несколько важных различий. Неверность представляет собой лишь одну форму немоногамии – неконсенсуальную. Существует и другая – консенсуальная немоногамия, где партнеры четко обговаривают сексуальные и эмоциональные границы своих отношений. Однако отсюда не следует, что консенсуальную немоногамию можно считать защитой от предательства, ревности или душевных страданий. Может показаться, что в открытых отношениях измен не бывает, но на самом деле это не так.

Правила существуют, чтобы их нарушать

Как и с любой незаконной торговлей, когда неверность становится легальной, на черном рынке происходит спад. Но меня не перестает удивлять, что нас манит запретный плод, даже когда мы свободны смотреть на других сексуальных партнеров. Даже если моногамия несвойственна человеку, ему точно свойственно стремление нарушать правила.

В любых отношениях, от самых строгих до самых гибких, есть свои границы, а границы хочется преступать. Нарушать правила интересно и эротично, причем правила могут быть любыми – хоть «один партнер на всю жизнь», хоть «секс возможен, влюбляться запрещено», хоть «всегда используй презерватив», хоть «ему нельзя в тебя кончать», хоть «можешь трахать кого угодно, но только у меня на глазах». В связи с этим в открытых отношениях достаточно неверности вместе со всеми сопутствующими волнениями. Если за изменой стоит желание перейти границы, открыв ворота, вы не помешаете искателям приключений перелезать через забор.

«Мы всегда допускали интрижки, – говорит Софи, – но я сказала ему: только не с моими ученицами или подругами. И что он сделал? Он не только выбрал одну из моих девочек, но еще и влюбился в нее всерьез».

«Мы различаем секс ради любви и секс ради игры, – объясняет Доминик. – Ник был волен развлекаться. Я даже не понимал, что такое измена, пока не узнал, что он вступил в эмоциональные отношения с парнем из Новой Зеландии. Предполагалось, что чувства остаются только для нас».

Этичная немоногамия основана на принципах доверия и прозрачности. Однако человеческое озорство и здесь находит лазейку. Возьмем, к примеру, Марселя, 41-летнего учителя физкультуры. Его жена Грейс, преподающая естествознание в той же школе, за десять лет их брака не раз предлагала сделать структуру отношений более гибкой, однако он всячески противился этому, пока не заинтересовался одной из женщин во время горного похода. Идея открытого брака тотчас превратилась из отталкивающей в заманчивую, поэтому он попросил у Грейс одобрения, которое она ему предоставила. «Я почувствовал, что невероятно обязан ей, – говорит Марсель. – Наконец-то я понял, что она так долго пыталась мне объяснить».

С того самого дня Марсель и Грейс согласились на открытый брак, основанный на честности и коммуникации. Когда Грейс попросила у Марселя разрешения переспать с другим мужчиной, ему оказалось нелегко ее отпустить, но в итоге он испытал «неожиданное возбуждение», наблюдая, как она готовится к свиданию. «Я почувствовал огромную гордость за то, как глубоко мы осознали степень своих обязательств друг перед другом и как далеко зашли», – вспоминает он.

Однако гордость Марселя дрогнула, когда друг обмолвился, что Грейс завела тайный роман уже после их соглашения об эмансипации. Когда он спросил ее прямо, его удивление сменилось шоком, ведь она призналась во множестве измен – и до, и после пересмотра отношений. «А я-то думал, какие мы «зрелые»! Наивный глупец! Я ведь согласился на открытые отношения – зачем ей скрываться у меня за спиной?»

Ответ здесь очевиден. Кэтрин Франк и Джон Де-Ламатер замечают: «Требование «всегда используй презерватив» подогревает желание от него отказаться; просьба не заниматься сексом в супружеской постели отбрасывается в сторону, как одеяло, что становится частью приключения… стремление к «ответственной немоногамии» в итоге может давать стимул к бунту и эротизации». В мире эротики оговоренная свобода далеко не столь заманчива, как запретное удовольствие.

Вы можете подумать: «Что и следовало доказать – открытые браки не работают». Но Марсель и Грейс по-прежнему вместе, а их брак по-прежнему открыт. Идеализм Марселя получил закалку, поэтому теперь он не считает гибкость отношений надежной защитой от предательства.

Как открыть отношения, не разрушив их

Если забыть об изменах и лжи, я считаю разговор об этичной немоногамии отважной попыткой справиться с главными экзистенциальными парадоксами, с которыми сталкивается каждая пара: противостоянием защищенности и тяги к приключениям, единения и автономии, стабильности и новизны. Зачастую споры о моногамии сводятся к спорам о сексе. Для меня вопрос гораздо фундаментальнее: может ли новая конфигурация обязательств помочь нам достичь того, что французский философ Паскаль Брюкнер называет «невероятным союзом общности и независимости»?