– Молодец! – крикнул я. – Теперь просто расчисти дорогу для минивэна, чтобы мы завели его во двор.

Джастин поднял два пальца.

Я повернулся и пошел обратно в дом, рассчитывая на чашку горячего какао. Я уже даже представлял себе тающий в нем зефир.

– Осторожно! – раздалось со стороны дома.

Трейси стояла на крыльце, сложив ладони рупором. Увидев, что ей удалось привлечь мое внимание, она резко махнула рукой в сторону. Я нырнул влево, и лезвие тракторного плуга скользнуло у моего лица. Я поднял голову и посмотрел на Джастина, но тот глядел куда-то вправо и даже не заметил, что чуть не превратил меня в снежного ангела, если, конечно, так можно выразиться. Проехав чуть дальше, он повернулся ко мне. У него на лице промелькнуло нечто среднее между «Прости!» и «Вот черт!». Я поднялся на ноги, стряхнул с себя снег и просто смотрел, пока он не уехал.

Когда я снова повернулся к крыльцу, на лице у Томми читалось нечто такое, чего я прежде не видел. Он был в ярости. Взгляд, которым он пронзил Джастина, испугал меня куда больше мышей. Внезапно дом Кэрол показался мне вовсе не таким уютным. Наши проблемы следовали за нами туда, где бы мы ни оказались. Я ненадолго позволил себе раствориться в ложном чувстве защищенности. Больше этого допускать было нельзя.

Элиза все еще бродит на свободе, и мы, похоже, представляем для нее огромный интерес. Может, лично я и не был для нее особенно интересен, но совершенно точно был в списке людей, которым она желала смерти.

Какао было прекрасным, но я слишком погрузился в свои мысли, чтобы должным образом им насладиться. Вместо того чтобы устроиться в доме, я остался на крыльце и наблюдал, как Джастин аккуратно расчищает дорогу. Он остановился только раз, когда лопата трактора наткнулась на мерзлого зомби и потащила его вперед, оставляя на дороге яркий след из кусочков его плоти. Джастин спрыгнул с трактора и отшвырнул труп, выказывая явное отвращение. Или, может, сочувствие?

На крыльце я замерз вдвое сильнее, чем если бы сам сидел за рулем. Я подождал, пока Джастин не заведет трактор обратно в сарай. На этот раз он все же отхватил кусок косяка, и я вздрогнул, представив, что на его месте вполне мог быть мой череп. Услышав, что мотор затих, я начал медленно подниматься с кресла, полностью уверенный, что вся жидкость в моих коленях уже превратилась в лед. Когда я полностью разогнул поврежденное колено, оно щелкнуло, как рождественская хлопушка, однако я почти не почувствовал боли, настолько окоченел. Похоже, как только мои ноги оттают, я буду реветь, как ребенок, которому не купили редкую фигурку Бэтмена со всем оружием и доспехами.

– Что, больно?

Я так проникся жалостью к себе, что даже не заметил, как на крыльцо вышла Трейси.

– Вечером будет больнее.

– Подгонишь минивэн?

Можно было и не спрашивать. Но Трейси явно пыталась что-то выведать. Я знал эту игру, только редко в нее выигрывал.

– Да, надо поспешить, пока ни он, ни я не превратились в ледышки.

– Мне пойти с тобой?

Я недоуменно посмотрел на нее.

– В чем дело, милая?

– Что? Мне нельзя помочь мужу?

– Погоди. Я этого не говорил. Мы оба знаем, что ты ненавидишь холод примерно так же, как я ненавижу ветчину. – (Я вам об этом еще не рассказывал? Что ж, всему свое время.) – Да, компания мне не помешает, но тут, по-моему, все минус двадцать, а с севера дует холодный ветер. Ради чего так мучиться?

– Ладно, пошли уже.

На полдороге она наконец заговорила, сначала украдкой взглянув на сарай.

– Майк, что происходит? – спросила она, и никаких уточнений мне не понадобилось. Направление ее взгляда развеяло все мои сомнения на счет того, что именно нам нужно обсудить. – Майк, Джастин смотрел прямо на тебя, когда сидел за рулем.

– Я так и понял, – ответил я.

– Майк, он пытался тебя убить, – с нажимом сказала Трейси.

– Видимо, да.

Она схватила меня за руку и резко развернула к себе.

– И как ты можешь так беспечно к этому относиться? Майк, я видела его лицо. Он улыбался! Улыбался, черт меня дери!

Не знаю, как мне могло стать еще холоднее, но это случилось. Я замерзал изнутри. Обернувшись, я взглянул на сарай и источник этого жуткого холода. Джастин стоял в огромном дверном проеме и смотрел на нас. Встретившись со мной взглядом, он слегка махнул рукой. Трейси заметила, куда я смотрю, и обхватила себя руками, тщетно пытаясь отогнать холод – или зло.

– Это все из-за той царапины, которую он получил, отправившись за Полом. Его чем-то заразили… Нет, не совсем верно. В него как будто кто-то вселился.

Трейси ахнула. Однажды, когда ей было двенадцать, она осталась ночевать у своей лучшей подруги Дон. Отцу Дон пришла в голову блестящая идея отвезти девочек в автокинотеатр, где показывали один из самых страшных фильмов в мире – «Изгоняющий дьявола»[50]. С того самого дня Трейси стала больше обычного бояться дьявола и его приспешников. А что, все наши психозы с чего-то да начинаются!

– Но не захватил его полностью, – поспешно добавил я, но страх Трейси ничуть не уменьшился. – Джастин все еще здесь. Он понимает, что с ним что-то не так. Бывают моменты – вот, например, сегодня днем, – когда его прежняя личность пробивается ближе к поверхности. Не знаю, может, он просто притворяется, но мне кажется, что, когда он позволяет себе немного ослабить бдительность или сосредотачивается на чем-то другом, сидящая внутри него сила получает некоторый контроль над ним.

Трейси снова поежилась.

– Пойдем, пора уже пригнать наш минивэн. Еще пара минут, и мы превратимся в камень, как жертвы Медузы Горгоны.

Жена не стала спорить.

– Думаешь, антибиотики ему хоть немного помогают? – спросила она, и по ее щеке скатилась холодная слеза.

– Пожалуй, они не дают инфекции развиться. Я сомневаюсь, что ее можно победить одними лекарствами. Но без них эта сила явно получит больший, если не абсолютный, контроль.

– Майк, что нам делать?

Мы дошли до минивэна. Я не сразу сумел вытащить ключ из кармана – отчасти я медлил намеренно, чтобы потянуть с ответом, отчасти просто не мог пошевелить замерзшими пальцами. Водительская дверца как будто примерзла. В этом не было ничего удивительного, но Трейси открыла свою дверь практически без проблем, и я, должно быть, показался ей полным кретином. Внутри было как в морозильной камере. Я даже усомнился, сумеем ли мы вернуться домой, если машина не заведется. У нас были вполне реальные шансы замерзнуть насмерть.

Должен сказать, в жаре и влажности тоже нет ничего хорошего. Я твердил это всю жизнь, приводя один и тот же аргумент: летом все с себя не снимешь, а вот зимой можно просто надеть побольше вещей, чтобы стало теплее. Но в этот раз все было иначе. Я не на шутку был обеспокоен тем, насколько мне холодно. Похоже, от мороза у меня помутились даже мысли – я чуть не сломал ключ, пытаясь повернуть его в обратную сторону в замке зажигания. Трейси выглядела ничуть не лучше.