Я вернул ей бутылку – отпил я и правда порядком. Мне стало немного стыдно, но этот стыд быстро сместился на второй план, когда по телу разлилось тепло.

– Что вы тут делаете? – спросила Трейси, плотнее запахивая пальто.

– Предаемся воспоминаниям, – ответил я.

– Воспоминаниям, говоришь? И сколько ты выпил этого растворителя? – поддела меня жена.

– Больше, чем следовало, – сказала Кэрол, поднимая бутылку.

– Нужно убрать минивэн с дроги.

– С дроги? Так, Майк, тебе за руль уже нельзя, – заметила Трейси.

– Да ладно, штраф ему все равно не выпишут! Расслабься, дочурка, – сказала между глотками моя замечательная теща.

– Мам! Не защищай его!

– Кэрол, у тебя еще остался тот трактор?

– Всего месяц назад его заводила, чистила дорогу. Теперь у меня нет желания выбираться отсюда. Хотя, если бы вы не привезли эту бутылку, я бы, наверное, все-таки отважилась.

Вопрос заключался в том, расчистить ли мне дорогу, чтобы любой мерзавец мог, увидев дом, без проблем подобраться к нему, или же просто как-нибудь затащить минивэн во двор со всем его содержимым. Если я поставлю его к крыльцу и случится что-то такое, из-за чего нам потребуется срочно бежать, мы будем обречены. Значит, мне оставалось расчистить дорогу. Если нежданный гость появится у нас на пороге, мы сумеем разобраться. Да и за окном у нас была не федеральная трасса.

Я вернулся в дом и надел на себя кучу одежды, чтобы не околеть на морозе. Тепло от виски быстро выветривалось. И да, я знаю, что алкоголь на самом деле не согревает. Вообще-то он работает как раз наоборот, разжижая кровь. Тебе просто КАЖЕТСЯ, что становится теплее.

Утеплившись, я стал напоминать огромный мяч с несколькими отростками. Уже на крыльце я вспомнил, что забыл прихватить еще кое-что. Я не чувствовал себя в такой безопасности вот уже много недель, но все же вернулся, и, делая вид, что не замечаю недоуменного взгляда жены, сунул в карман револьвер.

Сарай, в котором стоял трактор, находился в сотне ярдов от дома. По дороге я насчитал шесть кровавых пятен и покачал головой, в очередной раз поражаясь тому, как Кэрол умудрилась выжить. Интересно, она хотя бы спала? На часы ей поставить было некого. У нее даже больше не было собаки: года два назад Бастион погиб под колесами трактора. Трейси плакала чуть не целую неделю.

Ее отец, Эверетт, завел этого кунхаунда в тот день, когда узнал, что у него рак. Он часто говорил, что Бастион спасал его в самые худшие дни – после курса химиотерапии пес встречал его, неизменно вилял хвостом и лизался. На смертном одре Эверетт сказал Кэрол, что этот пес подарил ему еще полгода жизни. Кэрол обожала Бастиона, ведь он позволил ей провести вместе с любимым мужем еще немного времени.

Через два года после смерти Эверетта она наняла рабочего, чтобы вывезти мусор с фермы – Эверетт пятнадцать лет обещал ей это сделать, но так и не успел выполнить своего обещания. Когда рабочий прибежал к дому с окровавленным свертком в руках, Кэрол сразу поняла, что случилось. Она оплакивала шелудивого Бастиона едва ли не так же горько, как собственного мужа. С гибелью пса оборвалась еще одна ниточка, которая связывала ее с Эвереттом. Кэрол похоронила пса у могилы мужа на семейном кладбище.

И тут я вернулся к первому вопросу. Как она могла спать, если в любую минуту к дому мог подойти безумный голодный хищник? Я содрогнулся. Добравшись до темного сарая, я помедлил, подготавливая себя к тому, чтобы войти.

– Никто там тебя не подстерегает, Тальбот, – громко сказал я.

Почти все так себя подбадривают. Мне, впрочем, кажется, что это делается в основном, чтобы предупредить о своем приближении чудовище, которое тебя там поджидает. Жаль, чудовище не столь благородно. Я щелкнул древним выключателем. Две лампочки тускло осветили пространство – но и с ними сложно было хоть что-то разглядеть даже в очках ночного видения. Трактор стоял в самом центре, а вдоль стен выстроились все известные фермерам инструменты. Я вспотел и, чтобы не потерять самоуважение, списал это на множество слоев одежды.

Я добрался до трактора, когда Джастин окликнул меня с порога. И тут я осознал свою ошибку. Не то чтобы я хотел пристрелить Джастина, он даже не испугал меня настолько, чтобы я случайно выхватил пушку, но, если бы ко мне приблизился какой-нибудь злодей, мои затянутые в кучу перчаток пальцы просто не пролезли бы в спусковую скобу.

– Ну и дурак же ты, Тальбот, – сказал я самому себе вслух.

– Пап, я просто спросил, не нужна ли тебе помощь, – повторил сын, решив, что я не расслышал его вопрос. А я и не расслышал. В тот момент я отгонял от себя жутких демонов.

Джастин выглядел дерьмово, и мороз на улице явно не шел ему на пользу.

– Не откажусь. – Я точно не знал, почему он так долго отстранялся от нас в последнее время, но раз уж он пытался снова навести мосты, я не имел права ему отказывать. – Пистолет с собой?

– А сам как думаешь? Я ведь твой сын.

– Вот молодец! Ладно, давай быстро все здесь осмотрим. У меня от этого места мурашки по коже.

– Уверен, что от места, а не от меня? – спросил Джастин.

Отчасти его вопрос был просто очередной остротой… а отчасти – серьезным вопросом.

Ответа у меня не было, и я просто промолчал. Через несколько минут мы выяснили, что другими обитателями сарая были свиньи, куры, козы, единственная корова и целое семейство мышей-полевок. Я решил, что если мыши не будут нас трогать, то и я их тогда не трону. Да, вы верно догадались, я до чертиков боялся мышей. И да, я служил в армии. Я убивал товарищей и мифических монстров. Но эти лысые голые хвосты до жути пугали меня. Даже говорить об этом не хочу. Просто добавьте этот примечательный факт в немалый список тальботизмов.

С третьей попытки, когда в карбюратор впрыснулось достаточно топлива, трактор завелся.

– Хочешь расчистить дорогу? – спросил я Джастина.

Он взглянул на меня так, словно я морочу ему голову.

– Правда?

– Конечно, ни в чем себе не отказывай, – кивнул я.

Те из вас, кто решил, что я сделал это исключительно потому, что мне не хотелось снова выходить на улицу, где стояла суровая даже для Северной Дакоты зима, правы только отчасти. Разве не за этим мы вообще заводим детей? Они делают всю грязную работу, которую раньше приходилось выполнять нам самим: выносят мусор, стригут газон, расчищают дорожки от снега. Вы никогда не задумывались, почему у фермеров раньше было так много ребятишек? Ведь не только потому, что они только и делали, что кувыркались в постели. Это потому, что работы было выше крыши. Ладно, согласен… кувыркание в постели в ту пору было, пожалуй, единственным развлечением.

Я отошел в сторону, прежде чем Джастин включил передачу. Водитель из него был никакой, если вы понимаете, о чем я. Кажется, он унаследовал талант водить машину от своей матери. Трактор был шириной футов восемь, а дверной проем сарая – раза в два шире, но я все равно сомневался, что Джастин может вписаться в него. А если нет, не рухнет ли от столкновения вся эта древняя хибара? И выживем ли мы под градом восьмидесяти семи тонн острых металлических предметов? Вряд ли. Я прошел вперед, чтобы показать Джастину дорогу. «Неплохо», – подумал я, когда с левой стороны от трактора осталось добрых полфута.