class="p1">Тарковский, Гуэрра и компания здесь не задержались надолго и вскоре отправились в Сорренто, где, напомним, Андрей уже бывал. Возможно, на этот раз они даже не гуляли по улочкам, поскольку Тонино хотел показать другу кое-что совершенно конкретное — удивительный пол на вилле Сиракуза-а-Сант’Аньелло (@ 40.633563, 14.388905) (см. фото 21), известной также как вилла княжны Горчаковой. Впрочем, Гуэрра и сам жаждал, наконец, увидеть это чудо.

Самая старая запись в реестре недвижимости гласит, что вся земля, на которой теперь расположено это здание, принадлежала когда-то ордену иезуитов. В XVIII веке её приобрёл уже встречавшийся нам король Неаполя Фердинанд IV, который позже стал королём Сицилии Фердинандом III, а потом — королём обеих Сицилий Фердинандом I. Этот весьма примечательный, хоть и не очень влиятельный монарх имел семнадцать детей, вошедших впоследствии в большинство правящих династий Европы. Фердинанд разделил купленную территорию на три части. Одна вместе с расположившейся на ней небольшой церковью была подарена ордену францисканцев. Оставшиеся две он отдал внукам — графу Луиджи д’Акуиле, назвавшему свой надел виллой ди-Ривьера-Масса, и графу Леопольдо ди Бурбону. Последний в 1792 году построил на полученном участке виллу Поджо-ди-Сиракуза, которая, собственно, нас и интересует.

Треть бывшего иезуитского имения, доставшаяся Леопольдо, составляла двадцать семь квадратных километров. Он незамедлительно превратил свой надел в великолепный парк, наполненный редкими деревьями и беседками, в лучших традициях Бурбонов. О балах и приёмах, проходивших здесь, складывались легенды. Размах всё прирастал, поскольку новый хозяин получил титул принца обеих Сицилий. Леопольдо с самой ранней юности пытались женить по расчёту. В конечном итоге, его супругой стала Мария Филиберта Савойская. Это был брак, крайне мучительный для обоих, так что после заключения союза Бурбон стал кутить с новой силой.

Запечатлеть виллу, известную пышностью приёмов и пикантностью скандалов, приезжали многие выдающиеся живописцы своего времени. Широко известно полотно Раймондо Скопы, написанное в 1854 году — его можно увидеть в каталогах аукциона «Christie’s», поскольку не так давно картина была куплена в частную коллекцию.

Однако со смертью Леопольдо всё сошло на нет, имение быстро пришло в упадок. Вилла Поджо-ди-Сиракуза находилась в запустении, пока Мария Филиберта не продала её княжне Змагде Вогоридес. Новая хозяйка восстановила имение, вложив в него поистине колоссальные средства, но, как бы это ни было удивительно, так никогда его и не посетила. Не появлялся здесь и её внук, следующий владелец, князь Эмануеле Конаки Вогоридес. Быть может, если бы он хоть раз взглянул на открывающийся с террасы вид, он бы не продал виллу новым русским хозяевам — княжне Марии Стурдза и князю Константину Горчакову — «principe Gortchacow», как называли его итальянцы.

Супруги Горчаковы — представители рода, генеалогические корни которого восходят к династии Романовых — покупали имение для своей дочери Елены. Русская красавица немедленно занялась реформой сада, наняв десяток вертоградарей. В убранстве самой виллы также произошли серьёзные изменения, всё было переделано по последней моде. Именно актуальные неоренессансные веяния дали толчок к появлению керамических полов и, в частности, уникального пола спальни, на котором изображены хаотично разбросанные лепестки роз, будто букет упал только что, а останки цветов были разнесены сквозняком (см. фото 22). Свежа уже сама идея использовать непериодический, нерегулярный орнамент, но воплощение просто бесподобно. Лепестки выглядят, как настоящие, среди них есть экземпляры разных оттенков и форм. Кое-где лежат листья. В спальне юной княгини создаётся иллюзия — фантомный аромат нарисованных погибших цветов словно витает в воздухе. Мастерство художника обманывают обоняние.

Этот удивительный символ утраты, нестерпимо ускользающей красоты, написал один из самых выдающихся мастеров своего времени Филиппо Палицци. Он начал творческий путь как анималист, позже стал чрезвычайно самобытным пленэристом, создавал исторические полотна, портреты, пейзажи. Палицци — основатель нескольких художественных обществ и музея промышленного искусства — к концу жизни возглавлял неаполитанскую Академию художеств, где за полвека до того числился школяром. Сейчас его работы висят во многих музеях мира, включая Эрмитаж.

Выбор такого автора для росписи пола в опочивальне помогает понять многое о том, что такое подлинный аристократизм. Нанять не ремесленника, а столь значительного художника, заказать у него деликатную и тонкую, камерную и интимную работу… Много ли людей потом увидят результат? Этот шедевр не для чужих глаз, не для хвастовства. Он — не атрибут престижа, но насущная необходимость, служащая удовлетворению потребности. Потребности в красоте.

На несколько лет имение стало местом собраний русской аристократии в изгнании, а также пышных съездов европейской знати. На террасе крутила бесконечные фуэте прима-балерина Мариинского театра Юлия Седова, чему осталось свидетельство в мраморе (см. фото 23). Казалось, всё возвращается на круги своя — на вилле Сиракуза снова царила роскошь и звенели бокалы, как во времена Бурбонов. Горчаковы даже построили новый корпус в неанглийском стиле для особо важных гостей. Совершенно ясно, кого они ждали в первую очередь — дом был задуман, как гипотетическое временное убежище для царской семьи. Однако в далёкой любимой России власть большевиков набирала обороты, а радость хозяев вскоре навсегда покинула имение. Недавняя красавица-княжна Елена была вынуждена сдавать виллу в аренду. Всю целиком, вместе с нарисованными лепестками некогда прекрасного букета, навсегда оставленными умирать на полу. Вот уж история про ностальгию…

Когда Тарковский, Гуэрра и компания приехали взглянуть на пол, вилла уже находилась на территории отеля «Parco dei Principi», расположенного по адресу via Bernardino Rota, 44. Так дела обстоят и до сих пор. Сам отель, разумеется, занимает отдельное здание, а имение стоит великолепным памятником былого аристократизма.

Тонино узнал о существовании усыпанного лепестками пола почти за десять лет до того, как оказался здесь вместе с женой и друзьями 20 июля 1979 года. Из фильма «Время путешествия» ясно, что он горел идеей увидеть шедевр своими глазами и долго этого ждал. За прошедшее время фантазия сценариста, вероятно, создала образ спальни русской княгини, как одного из самых прекрасных мест Италии. Потому, когда возник вопрос, куда именно везти Андрея, необходимость посещения соррентийской виллы лежала на поверхности.

Вожделенная встреча после столь длительного ожидания зачастую чревата жестоким разочарованием. Гуэрра признавался, что уже начал даже сомневаться в существовании этого пола. Но огорчение от столкновения фантазии с реальностью его не постигло, поскольку внутрь их с Тарковским не пустили. Несмотря на то, что прославленные гости предупредили о своём приезде по телефону, привратник не разрешил им войти, сославшись на отъезд хозяйки, отсутствие инструкций на случай приезда «посторонних», а также невозможность связаться с госпожой. Весь этот грустный разговор можно видеть в фильме.

Те, кто смотрел «Время путешествия», заметят, что упомянутый слуга рассказывает иную, более стремительную