Митар просто стоял посреди зала и прислушивался к ощущениям. Ничего опасного. Лишь мелкое покалывание от заговоренных вещиц, что были почти у каждой шлюхи. И брезгливость.

— Стоять! — рявкнул так оглушительно, что даже его телохранители выстроились по стойке смирно. — Любую попытку к бегству считаю признанием вины.

Перепуганные женщины забегали по кругу, пытаясь оценить риски и принять решение. И все же угроза подействовала. Не сразу, но они замерли. Вот тут и поспешила спуститься хозяйка.

Айтен ожидал увидеть старуху или женщину в возрасте, но ошибся. Очень худая, как щепка, хозяйка, торопливо, боком спускалась к ним по скрипучей, истертой лестнице. Не молодая и не старая. Смуглая, со строго собранными на затылке волосами. В дорогом, но не аляпистом платье, с глухим высоким воротом, скрывавшим даже шею.

— Что вам надо, магистр Митар? — спросила она, натянуто улыбаясь.

— Наслышаны обо мне? — он скривил привычную жесткую ухмылку.

— И не только мы. Но удивлены, что пожаловали к нам.

— Неужто? Все удивляются моему приходу и смотрят честными глазами.

— Нам нечего скрывать. Почти нечего, — поправилась после того, как он демонстративно потер пальцы, показывая, что подушечки все же покалывает. Это свидетельствовало: Манья уже давно хозяйка злачного места и имеет опыт общения с инквизицией. — В любом веселом доме вы найдете то же самое. Каждой хочется быть красивой и желанной. — Она закусила губу, подумала и предложила: — Готова ответить и показать все, что покажется вам подозрительным. — Повернулась спиной и повела в боковую комнату, скрывавшуюся за драпировкой.

Ноэн приподнял бровь, безмолвно спрашивая: «Идти с тобой?»

Айтен едва уловимо кивнул на порог, мол, стойте у двери, сам разберусь — и скрылся в кабинете.

Шлюхи тут же отмерли, будто и впрямь верили, что Митара можно будет подкупить. По правде, спутники его сомневались в этом, однако решили, что время покажет.

* * *

Кабинет Митару не понравился изначально. Удивила глухая, крепкая дверь. Ковер на полу, приглушавший шаги. Низкий, письменный стол с миниатюрным креслицем для хозяйки, а напротив него — большое добротное кресло.

Манья указала рукой на него, приглашая сесть, однако он не спешил садиться.

— У вас повсюду морок.

— Это не запрещено. Он бытовой. Налоги мы платим. Не все конечно, в пределах разумного, — она села за рабочее место и оказалась настолько низко, что стало не видно ее лица.

— Встаньте! — потребовал Митар.

— Я ищу бумаги, — женщина подняла голову и посмотрела на него. — Вы меня боитесь?

— Я не позволял вам садиться в моем присутствии, — хозяйка борделя сдерживалась, но было заметно: он вывел ее из себя. Да, у нее болела нога, она хромала, и все же Айтену не нравилось, что хитростью его понукают сесть в кресло. Он не понимал зачем, но к интуиции всегда прислушивался. — Я не из-за налогов пришел. Меня интересуют люди, которые заходили к вам. Например, на днях рыжий селянин.

Манья задумчиво потерла мочку уха.

— Я не всех клиентов вижу, но помощница записывает посетителей: их имена или прозвища, некоторые приметы. Если это важно, сейчас посмотрю, — встала на высокий стул с подножкой, стоявший у книжного шкафа, и начала перебирать на полке книги… — Вот, нашла!

В ее руках оказалась толстая записная книга.

— Почему она у вас, а не у помощницы? — насторожился Айтен.

— Эта книга — секрет, — улыбнулась собеседница. — Заполняют ее в этом кабинете, тайно, чтобы не было никаких подозрений. Вряд ли кому-то из клиентов такое понравится.

— И вы не опасаетесь рассказывать об этом мне?

— Нет, — совершенно спокойно, даже излишне спокойно ответила она. — Потому что вы никому не расскажете об этом… — что-то в ее голосе насторожило Айтена. Женщина отвернулась, поправляя на полке книжные корешки, но… цветочный запах и пыль, появившиеся в воздухе непонятно откуда, заставили его ринуться в двери.

— Куда же вы? — Манья обернулась, и на ее лице проступила злобная гримаса. — Страшно? А я вас не выпущу! — Двинулась к нему. — Думали, магистр, самый умный? — Зло расхохоталась, показывая мелкие, острые зубки. — А не надо недооценивать женщин! Жила до вас спокойно и без вас проживу столько же!

Айтен стоял, не в силах шелохнуть и пальцем. Рука соскользнула с клинка, и он более не владел телом.

Манья подошла и начертила на его бедре кусочком свечи символ.

— Вас тоже не найдут. Как и этих олухов! — постучала в соседнюю дверь, которая бесшумно открылась, и из нее вышла огромная, толстая женщина, отдаленно похожая на хозяйку.

— Сталкивай. Я займусь остальными.

Митар видел, как та отодвинула ковер, откинула крышку подполья. По полу потянуло влажным, холодным воздухом. Митар был тяжелым, однако молчаливая силачка толкнула его. Он рухнул на пол — она схватила за ногу и, подтащив к яме, столкнула вниз…

— Пришли за ведьмой? Так дара у меня почти и нет. Зато есть голова и ум. Прощайте, святоша!

Крышка захлопнулась, и он остался в вязкой черноте.

Пол в погребе был усыпал опилками и соломой, поэтому от удара сознания не потерял. И чудом не свернул шею. Митар все понимал, слышал, но не мог пошевелить ни одеревеневшим языком, ни разомкнуть век. Да и дышал-то с большим трудом. Что пришел конец, не сомневался. Но какой…

Шуршание, пошкрябывание, шорохи раздавались со всех сторон, медленно побиралось ближе. А потом во мраке у самого уха раздался писк. Крысиный писк…

Теперь Митар знал, почему тела не нашли. Люди исчезли в сотнях голодных тварях, разрывавших тело на куски.

Попытался напрячься, сделать хоть что-нибудь, но не смог даже прохрипеть проклятье.

«Бесславная смерть идиота, всю жизнь готовившегося к борьбе с отступниками, и сожранного крысами!»

— от гнева на себя, страха и отчаяния — сердце выпрыгивало из груди, отмеряя ударами мгновения до боли.

Первая тварь, за ней еще несколько забрались на грудь и двинулась к лицу. Озноб и жар накатывали волнами, и когда на подбородке Айтен почувствовал легкое щекотание, приготовился к острым зубам, что сейчас вопьются, но вместо этого ощутил, как чей-то палец коснулся лба и начертал знак. Подумал, что показалось, однако… вдруг все вокруг пришло в бешеное движение, и тьма крыс, перебираясь прямо по нему, устремилась куда-то. Причем ни одна из тварей не попробовала его на вкус.

Что за хаос происходит в густой черноте, и куда стая несется, не понимал до последнего, пока в комнате над ним не раздались один за другим истошные женские голоса, за миг слившиеся в едином отчаянном вопле. Грабительницы — Манья и ее помощница — заметались по комнате, сшибали стулья и все, что попадалось по пути, и надрывались в крике от боли. Послышался грохот, топот сапог, мужские крики…