— Тогда давайте взглянем вместе.

Поднимаясь на второй этаж, я прокручивал в голове самые разные способы выпутаться из этой непростой ситуации. И надо же было такому случиться в тот момент, когда мне всего-то и оставалось два-три часа до прощания с осточертевшим городом. А может, и меньше, ведь все зависит от той скорости, с которой гости будут заливаться приобретенной на денежки дона выпивкой, а пока что они с этим не тянули.

Очень уж не вовремя влез этот неугомонный управляющий…

В кабинете ничего не изменилось с того момента, когда я закрыл дверцу осиротевшего сейфа. Паркет надраен на совесть, следов мы вроде не оставили. Я по старой привычке даже отпечатки пальцев стер. Не знаю, на каком уровне находится здешняя криминалистика, так что лучше подстраховываться везде, где только можно.

Дернул дверцу — так и есть, не поддается.

— Закрыта.

— Однако ее открывали.

— По виду не скажешь. Почему вы так решили?

Управляющий указал на верхний левый угол:

— Здесь дон Габаг после того, как закрывает шкаф, приклеивает тончайшее шелковое волокно. Его очень непросто разглядеть, мы для этого пользуемся увеличительным стеклом. Вот оно, наготове, в верхнем ящике стола всегда лежит. Только дон и я знаем про эту хитрость, другим слугам запрещено даже прикасаться к шкафу. Мне приходится лично протирать его от пыли из-за этого указания.

Вот вам и наивные провинциалы далекой колонии, легко пускающие на постой наглых мошенников. Не так все просто, имеются и у них своих хитрости. Не сказать, что придумано гениально, способ давно известный, но это не делает его менее эффективным. Я вот попался, как последний простофиля, несмотря на немалый преступный опыт. И ведь осмотрел дверцу перед взломом, но света при этом было мало: работал в потемках, шторы не такие уж плотные, да и Мушду в узкую щелочку меж ними поглядывал, менее всего нам было нужно, чтобы кто-то заметил в кабинете подозрительную в ночное время деятельность.

Что же теперь делать, ведь этот неугомонный управляющий не собирается успокаиваться…

— Господин барон, я думаю, нужно спешно уведомить шерифа и комендатуру. Еще вчера все было в порядке, преступление, возможно, совершено только что.

— Да дверца не выглядит взломанной, может, просто кто-то из слуг не удержался, протер тряпкой.

— Ключи от кабинета есть только у меня и в вашей связке. Уборку здесь делают в моем присутствии. Так что совершенно исключено. Кстати, а вы в мое отсутствие заходили в кабинет? Хотя неважно, вопросы такого рода задавать будет шериф или офицер из комендатуры, это не мое дело. У нас здесь, как вы помните, военное положение, так что полномочия гражданской власти существенно урезаны, ну и суды упрощены. Позвольте вас оставить, нельзя медлить, злоумышленники могут быть рядом.

Да ты даже не представляешь, насколько они рядом. И вот что мне теперь с тобой делать? Будь я настоящим злодеем, такой вопрос бы даже не возник. Всего-то и надо сломать шею одному много знающему управляющему. Тело можно припрятать за роялем или просто бросить посреди кабинета, все равно ведь ключей у слуг нет, так что быстро его не найдут.

Но я не могу так поступить. Я ведь честный вор, а не убийца. Одно дело в бою, когда ловишь в прицел надвигающуюся с криком фигуру, которая вот-вот раскроит тебе череп тяжелой саблей, и другое — вот так, хладнокровно прикончить разговаривающего с тобой человека.

На последнее дело я брал шокер. Отличная штука, и не из тех китайских поделок, которые продают гражданским лицам. Конечно, против детей, беременных дам и людей со слабым сердцем такой использовать не рекомендуется, но вот управляющий, судя по цветущему виду, намеревается жить чуть ли не вечно, уж он точно выдержит разряд-другой. К великому сожалению, столь нужная сейчас вещица осталась в тележке Нарышкина. Возможно, прямо сейчас ее вертит в руках эксперт-криминалист или следователь. Эх…

Ну нет так нет, руки ведь у меня остались.

Я не знаком с изощренными секретами единоборств, так что приемы, мгновенно лишающие человека сознания, мне неизвестны. Нет, я могу, разумеется, отправить в нокаут сильным ударом по голове, но подобное чревато все тем же убийством. Это в кино герой, получив по макушке восьмигранной кувалдой, картинно заваливается на спину, чтобы, полежав полторы секунды, вскочить и эффектно накостылять обидчикам. В реальности после такого отправляются или к нейрохирургу, или в морг.

Убивать я не хотел. Хороший человек, он просто делает свое дело, всего-то и виноват, что чересчур усердно относится к должностным обязанностям.

Нукитэ — рука-копье. За экзотическим названием скрывается техника ударов кончиками пальцев. Малоизвестна, потому как на соревнованиях недопустима, к тому же без должной тренированности, используя ее, рискуешь пострадать куда больше противника. Я не великий мастер, пробить врага насквозь или сломать ему ребра не смогу, но врезать в податливый центр корпуса несложно. Если попасть как полагается, оппонент даже пискнуть не успеет. Вот и сейчас управляющий только и смог, что разом выдохнуть весь воздух из легких и выпучить глаза. Теперь остается шагнуть за спину и познакомить его почки с кулаками. Очень неприятно, но сознание от такого теряют редко. Зато дар речи пропадает практически всегда, а от болевого шока человек на десятки секунд, а то и несколько минут становится недееспособным.

Вот так — жестоко, но без чрезмерного членовредительства.

Теперь надо быстро заткнуть ему рот. Что там на стене? Вылинявший флаг, захваченный прадедушкой у каких-нибудь воинственных папуасов? Сойдет на кляп, а если его на полоски распустить, то и руки-ноги будет чем связать. И плевать, что управляющий не потерял сознание, сейчас разницы никакой, не то у него состояние, чтобы активно возражать против наглейшего ограничения свободы.

Если ты занят делом, никогда, ни при каких обстоятельствах ни на миг не расслабляйся. Ведь очередная пакость только и ждет, когда твое внимание хоть чуть-чуть притупится. Помни об этом всегда.

Я не забыл и, когда периферийным зрением заметил стремительное движение, не стал оборачиваться с целью выяснить, что же там такое зашевелилось. Те, которые поступают; таким образом, редко доживают до старости. Я просто перестал рвать флаг на полоски, перекатом уйдя с пути следования неизвестно чего или кого. Успел увидеть блеск стали перед глазами, но все произошло столь молниеносно, что детали не разглядел. Как вспышка молнии: что-то было, но уже нет, лишь смутный образ остался.

Вскочил на ноги, обернулся. Теперь можно. Кем бы ни был мой противник, резко сменить направление броска не сможет, ему придется потратить какое-то время. Ну а если не потратит, то медли не медли — все равно проиграешь. Против такого уникума шансов вообще нет.

Противник был невысок, как почти все здешние обитатели, относительно узкоплеч (опять же по местным меркам) и темнотой кожи не уступал Мушду и Тутуко. Нет, даже заметно превосходил, белой крови у него, должно быть, куда меньше, чем у них. Если вообще присутствует такая примесь.