Я любила этого кота — успела полюбить за тот недолгий срок, что мы были знакомы. Но это не могло избавить от страха перед высшей нежитью, которая способна одной царапиной перечеркнуть человеческую жизнь.

Кот распрямился, потянул лапами, словно только что проснулся. Зевнул, широко раскрыв пасть.

Блеснули алый язык и зеленоватые зубы.

А через мгновение поляна наполнилась Тьмой. Черные клубы закружились вокруг животного, сначала окутали его густым пологом, а затем стремительно впитались в его тело. Когда воздух вновь стал чистым, перед нами стоял настоящий утшейр. Огромный черный кот размером с лошадь. С кровавыми красными глазами.

— Снова пума? — улыбнулась я. — Может, в жизни тебе хотелось быть большим котиком?

Кружочек, тяжело переваливаясь с лапы на лапу, подошел ко мне.

Все еще было страшно. Тайрел немедленно встал рядом и положил руку мне на плечо. Я знала, что в случае беды он поможет.

Но Кружочек оказался не просто безопасным, а очень трогательным котом. В паре сантиметров от нас он поднял голову и вдруг боднул меня своим огромным мягким лбом.

Тайрел улыбнулся.

— Можно я поглажу тебя? — тихо спросил он, когда кот перевел на него взгляд своих кровавых глаз.

Кружочек выдержал театральную паузу, словно хотел отказаться. А потом демонстративно подставил друиду заднюю часть тела.

Тайрел фыркнул и почесал огромного кота. Затем, не успела я опомниться, поднял меня за талию и посадил на спину животному. А сам разместился сзади.

Кружочек что-то рыкнул, но это было его единственной реакцией.

— Попроси его пробежаться к нашему шатру, — шепнул мужчина, обнимая меня со спины.

Горячие прикосновения вызвали волну мурашек на коже.

— Прямо вот так просто? — хрипло спросила я.

— Леора… — протянул Тайрел, прикусив мое ухо. — У нас очень мало времени, поверь.

— Кружочек, если ты не против… — начала я мямлить.

И в тот же миг утшейр рванул вперед. Он старался двигаться плавно, чтобы мы не свалились с его огромной спины. Но все равно я боялась оказаться на земле.

— Держись за шкуру, — проговорил Тайрел, когда Кружочек помчался вперед, словно ветер.

Пальцы утонули в прохладной шерсти, и ехать стало гораздо удобнее.

— Так что случилось, Тайрел? — проговорила я, когда немного освоилась с темпом движения большого кота.

Друид покрепче обхватил меня и вздохнул. Затем протянул вперед левую руку и коснулся моей ладони, заставив отпустить гладкий мех. Большим пальцем провел по коже, повторяя контуры руны смерти.

— Как ты думаешь, чего добивались культисты, когда сначала напали на меня, а затем на тебя? Что им было нужно?

— Не знаю! — пожала плечами. — Убить нас? Риэльта что-то говорила об открытии врат. Возможно, для этого нужна чья-то смерть.

— Очень близко, — протянул друид. — Но тогда зачем пытаться убить меня? Им известно, что я заведомо сильнее.

— Да и символы на их одеждах… — добавила я, соглашаясь с его размышлениями. — Они поклонялись тебе. Я не знаю, Тайрел. Логика этих людей от меня ускользает.

Некоторое время друид молчал, а затем проговорил:

— Знаешь, я долго думал, почему знак «Тур», тот знак, который я поставил тебе, чтобы связать нас, изменился. Почему он превратился в старшую букву эшгенрейского? И не мог понять того, что лежало на поверхности. Символ изменился, потому что я — принц смерти. Все становится просто, когда перестаешь отрицать очевидное. Я — тот, кто я есть. — Он глубоко вздохнул, а затем продолжил: — Когда человек объединяет себя с человеком, появляется знак «Тур». Когда темный бог объединяет себя с человеком, появляется старшая руна. У каждого темного бога есть такая. Существует целый старший алфавит эшгенрейского, в котором одна буква обозначает одного бога. Именно с помощью этой буквы можно призвать темных на землю. Но для подобного заклятия всегда требовались слишком сложные ингредиенты, совпадение лунных циклов, удача. И еще кровь. Много крови. В нашем с тобой случае сегодня, в День багряных звезд, все это оказалось культистам не нужно. Кроме одного.

— Моей жизни? — предположила я, вспоминая кровожадность мужчины у озера. — Они хотели меня убить?

Тайрел грустно улыбнулся.

— Руна, которую я поставил тебе, объединила нас. — Он тяжело вздохнул и вдруг напрягся. Это ощущалось хорошо, как будто он сидел не у меня за спиной, а рядом. Я чувствовала каждую затвердевшую мышцу, болезненно замершее дыхание. — Я сам во всем виноват. Когда-то, боясь, что ты уйдешь, выдашь меня императорским охотникам, я сказал, что в случае моей смерти ты пострадаешь. Но знак «Тур» всегда работает в обе стороны. В случае твоей гибели я тоже мертвец.

На несколько мгновений Тайрел замер, словно стиснул зубы. А затем коснулся лбом моей головы.

Где-то под желудком что-то болезненно ухнуло. Казалось, я физически ощущала его боль.

— Тайрел, что случилось? — беспокойно спросила я, когда впереди показался наш шатер.

— Они не собирались тебя убивать, — хрипло ответил мужчина. — Им была нужна…

— Только моя кровь, — вдруг сказала я, словно опомнилась. — Да, что-то такое говорила Риэльта. Но зачем?

— Потому что твоя кровь — это моя кровь, — тихо закончил он, когда утшейр замер у тряпичной дверцы большой палатки.

Друид спрыгнул сам, а затем снял меня со спины Кружочка.

В тот же миг нежить окутало Тьмой, и перед нами опять оказался маленький белый кот.

Кружочек бросил на меня умный взгляд и шмыгнул в кусты. Будто опасался, что мы придумаем для него еще какое-нибудь задание.

Мы с друидом остались вдвоем.

Солнце неумолимо скрывалось за горизонтом, и сейчас от светила осталась лишь узкая желтая полоса.

— Что дальше? — спросила я, чувствуя напряжение мужчины.

— Дай мне свою руку, — проговорил он.

Густые брови были сдвинуты, губы сжаты. Что-то происходило, но я не понимала что.

Протянула ему ладонь, без слов поняв, что он имел в виду ту, на которой начертан темный знак.

— Лучше поздно, чем никогда, — сказал он и стал медленно, пальцем, обводить контур рисунка. — Arg farty it nahte uter, nahte b’ionde retvil’, nahte denuist…[8]

Я с замиранием сердца следила, как с кожи исчезает последняя черточка. Это было похоже на странное освобождение, после которого внутри остается горечь.

Мне хотелось быть связанной с ним. С моим друидом.

— Зачем ты это сделал? — спросила тихо.