В День святого Патрика[59] – это была суббота – Первая леди плыла на местном судне по озеру, окруженному каменными изваяниями тигров. Фотография была цветной, и Кейт сразу узнала коктейльное платье без рукавов из шелка абрикосового цвета, собранное на талии и украшенное бантом. Это платье Кассини создал специально для цветных фотографий. Плотный шелк так блестел на солнце, что от Супруги П. просто глаз было не оторвать. Все в огромной толпе, собравшейся на берегу, понимали, что это Первая леди Америки сходит на берег и направляется к Белому дворцу махараджи Удайпура, где в ее честь устроен роскошный пир. Люди радостно приветствовали ее и бросали вслед бархатцы и цветы лотоса, хотя многие выглядели так, словно не ели уже много дней.

– Для чего все это устроено? – спросила Кейт.

– Во имя красоты, – сказал Патрик. – Разве красота сама по себе этого не достойна?

Всю жизнь Кейт думала именно так, но сейчас уже не испытывала особой уверенности в этом. Среди толпы голодных было слишком много детей. Заметив растерянность Кейт, Патрик перегнулся через столик и поцеловал ее.

А на следующий вечер он принес в паб не очередной номер «Таймс», а вывалил на стол целую кипу старых газет, которые нашел у себя в подвале.

– Возможно, эта твоя девушка – вовсе не такой уж ядовитый падуб, – сказал он.

Газеты от старости пожелтели и стали хрупкими. На первой полосе одной из них Кейт обнаружила фотографию Супруги П., сделанную задолго до ее нынешнего положения, во времена, когда Президент был всего лишь сенатором. Его везли в инвалидном кресле, и через семь месяцев ему предстояла вторая операция на позвоночнике. Он казался почти умирающим. А по лицу его жены было видно, что она с огромным трудом скрывает страх.

– Нужно смотреть глубже, не только на одежду, – сказал Патрик. – Это же совершенно ясно: она очень его любит. Нельзя, чтобы одежда мешала тебе правильно воспринимать людей. Одежда – это же, в конце концов, просто бездушные вещи.

Он в тот же день собрал все вещи Пег и сложил их в коробки, чтобы передать на нужды благотворителей.

– Вещи – это не люди, – только и сказал Патрик.

И после этих слов Кейт еще больше его полюбила.

А розовый костюм Супруга П. все-таки надела – возвращаясь из Индии домой. К большому удовольствию Кейт, фотографии в газетах были цветными. Правда, на них розовый костюм казался не таким ярким, как ей помнилось, и не таким ярким, как ее собственный жакет, но, похоже, индийским женщинам никогда прежде не доводилось видеть такой оттенок розового; в газетах даже процитировали высказывание одной из тамошних журналисток: «Как бы мне хотелось иметь сари такого цвета!»

Костюм Супруга П. надела с одной-единственной ниткой жемчуга и жемчужными сережками, и Кейт показалось, что это его простит. Зато Первая леди в кои-то веки надела шляпку, очень к костюму подходившую. В отличие от предложенного Шуинном варианта, эта шляпа имела тонкую синюю окантовку, что сразу выделяло ее на фотографии и приковывало взгляд к прекрасному лицу хозяйки. Когда Кейт объяснила это Патрику, он рассмеялся и сказал:

– Те, кто ее одевает, действительно очень умные ребята! В этой шляпке она выглядит очаровательной игривой юной девушкой.

Это действительно так и было, но Кейт уже не была уверена, что главное именно в этом.

– Она бы выглядела еще лучше, если бы делала что-то полезное, – сказала она.

С тех пор, как был сшит розовый костюм, прошло больше года. Модели Шанель больше уже не считались писком моды. В октябре Хозяйки вернулись из Парижа после осенних показов, обе одетые в клетчатые мини-юбочки из шерсти шетлендских овец. Демонстрация собственных коленок, похоже, приводила старушек в полный экстаз.

– Андре Курреж! Гений, провидец! – твердила мисс Софи.

Но девушки в мастерской не были так уж в этом уверены.

Коленки мисс Ноны походили на два сморщенных абрикоса, а колени мисс Софи – на два грейпфрута с красным бочком.

– У них во Франции что, зеркал нет? – ехидно спрашивала Мейв.

Поездка оказалась весьма успешной. Хозяйки сумели скопировать все представленные на показе модели Куррежа и теперь намеревались заполнить вешалки в ателье юбками, больше похожими на банные полотенца. Такова была новая коллекция этого года.

– Приблизительно так Первая леди должна выглядеть в 1962 году, – объявила мисс Софи.

После общего собрания Хозяйки пригласили Кейт в свой надушенный кабинет. Сирень, думала она. Явно влияние мистера Чарльза. Кейт старалась не пялиться на мисс Софи и мисс Нону, но две старушки в плиссированных мини-юбочках являли собой поистине незабываемое зрелище – и отнюдь не радующее глаз. Помимо нелепых юбчонок на них были весьма легкомысленные кружевные блузки с жабо, выглядевшие так, словно дамы выкрали их в музее мадам Тюссо, сняв с восковых фигур пиратов. Шеи обеих Хозяек обвивали толстые, как канаты, золотые цепи и целые жгуты жемчужных ожерелий.

– Мы хотим сделать тебя ответственной за все производство изделий «Chez Ninon», – сказала мисс Софи. – Мы будем копировать оригинальные модели, а ты могла бы творчески воссоздавать выкройки и лекала.

Кейт не была уверена, что правильно ее поняла, и спросила:

– Значит, вы больше не хотите, чтобы я заканчивала вещи?

– Ну, разве что в дополнение к основной работе, – сказала мисс Нона.

– Да. В дополнение, – подхватила мисс Софи.

В дополнение? Ей и так часов в сутках не хватает! Но Хозяйки с улыбкой смотрели на Кейт, ожидая ответа. Они, похоже, были так довольны своим решением, что Кейт просто не знала, как сказать «нет». Мисс Софи перегнулась через стол и ласково, по-матерински, потрепала по руке. На запястье у нее зазвенели золотые браслеты.

– Мы также хотели бы, чтобы ты занялась обучением новых девушек. Их будет две.

– А еще у нас есть для тебя подарок, – сказала мисс Нона.

– Да, подарок для тебя.

Мисс Софи осторожно пересекла комнату с голубым стеклянным полом – шла она медленно, то и дело останавливаясь, и от этого выглядела в своей крошечной юбочке и кокетливой кружевной блузочке с пышным, как у пирата, жабо еще печальнее. Открыв шкаф, она вынула оттуда большую белую коробку, перевязанную красной лентой. Мисс Нона очень озабоченно следила за тем, как Софи – ее партнерша в течение почти пятидесяти лет, причем «более молодая» партнерша! – медленно бредет через всю комнату к рабочему столику, сверкающему позолотой. Перевязанная красной лентой коробка была, казалось, больше самой мисс Софи.