На будущее время лишение свободы за долги было раз навсегда воспрещено. Переворот, произведенный Солоном, несмотря на то, что он опирался на старинное традиционное правосознание, был несомненно переворотом революционным: фактически крестьянская земля уже принадлежала землевладельцам, а крестьяне были лишены свободы, так что Солон ломал сложившиеся общественные отношения, сложившееся обычное право. После солоновского переворота вся структура афинского общества стала иной. Но из того, что мероприятия, поддержанные Солоном, являются объективно революционными, нельзя утверждать, что сам Солон был революционером. Если мы сравним то, что дал Солон, и то, чего требовали революционные группы, то убедимся, что данное им было минимумом, вырванным у аристократии, и что не дать этот минимум в эпоху Солона было уже невозможно — начавшуюся революцию нельзя было остановить. Характерно в реформах Солона то, что он на будущее время в духе новых торговых отношений разрешает в тех случаях, когда у гражданина нет законных сыновей, свободное распоряжение землей: «он превратил владение в собственность», как говорит Плутарх. Равным образом, он разрешил законом на будущее время беспрепятственное взимание любых процентов.

Таким образом, основной исторической заслугой Солона было юридическое оформление на будущее время принципа частной собственности на землю и процентных сделок, т. е. именно тех принципов, на борьбе с которыми была построена его сисахфия. Он ликвидировал внеэкономическое принуждение свободных граждан, открыв широкий простор экономическому.

Более или менее рассудительным людям из среды землевладельцев, по существу дела, нечего было жаловаться на реформы Солона. Пусть они потеряли часть своих земель, фактически бывших уже их собственностью, и большое количество даровых рабочих рук. Но до сих пор земля принадлежала землевладельцам в силу сделок, ощущаемых всеми как правонарушение; теперь им представлялась возможность получить назад эти земли, а вместе с ними и дешевые рабочие руки. Правда, крестьяне получили назад свои участки, но скот и сельскохозяйственный инвентарь были движимым имуществом, — и никакой старинный закон не воспрещал отчуждать их. Инвентарь и скот, конечно, стали собственностью землевладельцев и должны были быть возвращены им освобожденными от кабалы крестьянами. С другой стороны, на будущее время было разрешено отчуждение земли, и кредиторам было предоставлено право взимать любой процент за даваемые в ссуду деньги. Крестьянин получил, таким образом, свой карликовый участок, которого не хватало для прокормления; не имея ни скота, ни инвентаря, ни денег на покупку их, ему ничего не оставалось, как заложить снова свой участок или даже продать его. Однако теперь эти сделки совершались на основе ясного и недвусмысленного писанного закона, так что никакой протест не мог уже иметь места.

Значительно более эффективными были меры, принятые в интересах городского торгово-ремесленного населения. Освобождение крестьян без денег и инвентаря уже само по себе могло быть выгодно богатым владельцам мастерских, получившим дешевые рабочие руки. Крупным морским торговцам в виду огромного спроса на афинский товар выгодно было увеличение числа ремесленников-специалистов в Афинах. В их интересах лицам, изгнанным навеки из своих родных государств, в случае если они решат поселиться в Афинах, разрешено было получать здесь гражданские права (очевидно, путем усыновления афинскими гражданами и введения во фратрии и роды); в этих случаях они были ближе связаны с новой родиной, чем с их бывшим государством, и поэтому не было оснований сомневаться, что они будут хорошими патриотами. Но, кроме того, лицам переселившимся в Афины со всей семьей навсегда для занятия здесь ремеслом, Солон также предоставил гражданские права.

Несомненно, эти меры вызвали приток огромных масс народа и быстро превратили Афины из земледельческого государства в государство с развитым торговым и ремесленным классами. По другому закону, изданному Солоном, родители, не обучившие своего сына ремеслу, не имеют права требовать, чтобы он их поддерживал в старости. Эта мера также должна была увеличить число ремесленников. Наконец, запрещение вывоза хлеба из Афин должно было вызвать падение цен на хлеб, что было невыгодно зажиточным крестьянам и аристократам земледельческого типа, но очень выгодно торговцам и ремесленникам, потреблявшим его.

Не менее важное значение для торговых интересов Афин имело изменение веса монеты. От эгинской монетной единицы Солон перешел к евбейской: 100 новых драхм равнялось 70 — 73 старым.[127] Это чрезвычайно облегчило торговые операции между Афинами, Евбеей, Малой Азией и другими странами, где была принята евбейская валюта, и содействовало быстрому выдвижению Афин на одно из первых мест в мировой торговле.[128]

Для расширения политических прав афинского народа Солон сделал значительно меньше, чем может показаться с первого взгляда. Цензовые классы внутри аристократии существовали и до Солона. Уже до Солона появляется необходимость привлечь новых богачей к общественным повинностям (например, в навкрариях). Пришлось включить в цензовые классы и не-аристократов, хотя бы в качестве неполноправных членов. Ценз был в основном земельным; эта мера, по-видимому, имела в виду включить в состав привилегированных тех, которые, разбогатев на торговых делах, приобретали под тем или иным видом землю и становились «порядочными людьми» — землевладельцами. Такое понимание этой меры основывается на параллельных явлениях в других государствах: по старинному фиванскому закону принимать участие в государственных делах мог только тот, кто «в течение последних десяти лет не занимался рыночными делами». Солон, включивший окончательно в цензовые классы людей простого происхождения, принимал во внимание также и владение скотом и доходы в денежной единице (1 медимн = 1 овце = 1 драхме); однако, надо думать, что основой все же служил земельный ценз и что эта расценка имела в виду лишь учет побочных доходов землевладельца: как мы видим из одной аттической надписи, еще в середине V в. люди, не имевшие земли, не вносились в число граждан трех высших классов.

«На основании оценки имущества Солон ввел разделение на четыре класса, существовавшие уже и раньше: пентакосиомедимнов, всадников, зевгитов и фетов. Все вообще должности он предоставил исправлять гражданам из пентакосиомедимнов, всадников и зевгитов... Каждому классу он предоставил должность сообразно с величиной имущественной оценки,[129] а тем, которые принадлежат к классу фетов, дал участие только в народном собрании и судах. К пентакосиомедимнам должен был принадлежать всякий, кто со своей земли получает 500 мер в совокупности сухих и жидких продуктов, к всадникам — получающие 300 мер; к классу зевгитов должны были принадлежать те, которые получали 200 мер того и другого вместе, а остальные — к классу фетов, и эти последние не имели доступа ни к какой государственной должности» (Аристотель).

Должностные лица при Солоне остались те же, что были до него: коллегия архонтов, пританы навкраров, государственные