По вторникам и четвергам Холли дежурила с двенадцати додевяти вечера, и поскольку жила всего в двадцати минутах езды отсюда, они,возможно, даже сумеют встретиться.

Она потянулась к телефону, но тут раздался звонок.

– Кейт, – выговорил приветливый, но незнакомый мужскойголос, – это Грей Эллиот. Вы, скорее всего не помните меня, но мы несколько развстречались. Нас знакомил Эван.

– Да, разумеется, я прекрасно вас помню, – заверила Кейт,гадая, неужели «самый завидный жених Чикаго» настолько скромен или толькопритворяется.

– Сегодня утром я звонил Эвану. Он дал номер вашего телефонаи сказал, что вы только что обручились. Желаю вам обоим большого счастья.

– Спасибо.

– Я понимаю, что слишком вас тороплю, но не могли бы выприехать в мой офис к половине одиннадцатого?

Кейт резко села и свесила ноги с кровати, столкнув при этомЭтель. Очевидно, помолвка с преуспевающим молодым адвокатом, обладающимпрекрасными связями, имеет определенные преимущества. До этого она едва смоглауговорить детектива, ведущего дело об убийстве отца, позвонить ей и рассказать,как продвигается расследование. А вот теперь ей звонит сам прокурор штата!

– Это насчет убийства моего отца?

– В каком-то смысле.

– Что все это означает?

– Я предпочел бы объяснить вам лично.

Что-то в его голосе встревожило Кейт. Сначала тон былдостаточно дружелюбным, но приглашение в офис звучало чересчур деловито.

– Может, мне сразу привести адвоката? – спросила она,стараясь пошутить.

– Кого угодно, мисс Донован, кого угодно, – тепло ответилон, и едва Кейт успела упрекнуть себя за мнительность, добавил: – Однако недумаю, чтобы вам было выгодно присутствие Эвана.

Повесив трубку, Кейт немедленно набрала номер Холли.

– Привет, дорогая! Я вернулась вчера ночью, довольно поздно.Грей Эллиот, прокурор штата, только что звонил мне и просил приехать в его офиск половине одиннадцатого. Что-то связанное с убийством отца. Мне не помешала бынебольшая моральная поддержка, если у тебя есть время, конечно.

– Время я найду, – пообещала Холли. – Заеду за тобой черезсорок пять минут, и по дороге расскажешь о своей поездке.

Ровно через сорок пять минут Холли остановила спортивныйавтомобиль перед домом Кейт. При виде подруги она улыбнулась, но тут же нахмурилась.

– Выглядишь кошмарно. Что с тобой стряслось? – напрямикспросила она, отъезжая.

Кейт была так рада встрече, что немедленно вспомнила остарой привычке превращать даже дурные новости в предмет беспечной дружескойболтовни.

– Итак, что там стряслось? Я влюбилась в шикарного парня иобручилась.

– С Эваном или с тем парнем?

– С Эваном. Макс – моя новая любовь.

– Значит, все просто класс, верно?

– Верно.

– Почему же у тебя такое несчастное лицо?

– Потому что я последовала твоему совету и легла в постель содним человеком.

Холли бросила на подругу долгий изумленный взгляд и поспешнонажала на тормоза, чтобы не проехать на красный свет.

– И как все прошло?

Кейт откинула голову на спинку сиденья и закрыла глаза,пытаясь растянуть губы в улыбке.

– Не слишком...

– Но это не могло длиться больше двух дней. Что можноухитриться испортить за два дня?

– Можно, да еще как. Все очень, очень, очень плохо.

– А подробнее? – настаивала Холли.

– Позже... на обратном пути. Эван, правда, вел себя наредкость порядочно.

– Ты ему рассказала?!

– Он привез с собой кольцо, – вздохнула Кейт, открывая глазаи улыбаясь уже более естественно. – Послушай...

Холли молча сжала пальцы Кейт и поднесла к глазам. На нейбыли выцветшие джинсы, потертые ботинки, белая водолазка и широкий синий плащ,видавший лучшие дни. Длинные светлые волосы были зачесаны назад и сколотыбольшой заколкой «крабиком» из черепахового панциря. На лице – ни следакосметики.

– Впечатляюще. Даже очень, – признала она без малейшейзависти. – Немного более четырех каратов, чуть желтоватый, хорошая огранка.

Холли была блудной дочерью богатых родителей, до сих порживущих в Нью-Йорке и принадлежавших к так называемому обществу. Она хорошоизучила свои драгоценности. Имела трастовый фонд, к которому не притрагиваласьи который, по ее словам, был непристойно велик. У нее был истинный талантвыглядеть женственной и хрупкой даже в мешковатом рабочем комбинезоне. Крометого, она обладала необычайной способностью мгновенно превращаться в надменнуюсветскую львицу и прекрасно держаться в любой ситуации.

Холли редко упоминала о родных, разве что иногда со смехомтвердила, что она и ее сестра должны сделать все, чтобы искупить грехи предков,баронов-разбойников, помогая менее удачливым созданиям. Холли заботилась оживотных, ее сестра Л орел была адвокатом, из чистой благотворительностизащищавшим в суде женщин и детей.

– Спасибо за то, что сразу же пришли, Кейт, – поблагодарилЭллиот, как только она познакомила его с Холли. – Давайте сядем здесь. – Онпоказал на диван, перед которым стояли журнальный столик и пара стульев.

Кейт устроилась на диване. Холли села рядом с ней. Хмурая инапряженная Кейт с мрачным любопытством наблюдала, как Эллиот взял списьменного стола несколько папок, отнес к журнальному столику и сел на стул,поближе к Кейт.

И, вежливо улыбнувшись, спросил:

– Насколько хорошо вы знаете Митчела Уайатта?

Кейт от неожиданности лишилась дара речи. Сердце куда-топокатилось, а из легких, казалось, выкачали весь воздух. Язык никак не хотел ейповиноваться, так что прошло несколько минут, прежде чем она выдавила:

– Мне казалось, ваше приглашение как-то связано с гибельюмоего отца. Я не желаю отвечать на ваш вопрос. Ясно?

– Вполне возможно, что и связано. Именно это я хочуобнаружить. Насколько хорошо вы знаете Митчела Уайатта? – спокойно повторилЭллиот.

– Это Эван сказал, что я с ним знакома?

– Нет, не он, и он ничего не услышит от меня. Поэтому я ипопросил вас не привозить Эвана.