Едва дождавшись ухода Уайатта, Грей ворвался в комнатудознавателей.

– Подумать только, меня второй раз за день обозваливуайеристом, – смешливо пожаловался он и, повернувшись к Макнилу, добавил: –Встретимся завтра в десять в моем офисе. Принесите с собой все материалы. Я,кажется, знаю, кто убил Уильяма, но действовать придется крайне медленно иосторожно.

– Договорились, – кивнул Макнил и, заметив, что прокуроризучает его редеющие волосы, с любопытством спросил: – Что-то не так?

– У вас волосы вроде стали другими.

– Это еще какими? – удивился Макнил, поспешно отводя глаза.

– Не знаю точно... пушистыми...

– Новый шампунь, – промямлил Макнил.

В отличие от больших благотворительных мероприятий вечер впользу детской больницы был эксклюзивным ежегодным событием, а листприглашенных содержал всего триста пятьдесят имен, причем каждое выбиралось посоображениям щедрости жертвователя. Гостям подавался изысканный ужин, напротяжении всего вечера проходил аукцион, где продавались настоящие шедеврыискусства, ювелирные изделия музейной ценности и бесценный антиквариат.Начальная цена за самые дешевые предметы была пятьдесят тысяч долларов, астолик на десять человек стоил сто тысяч долларов с каждого.

И год за годом во время ужина мэр Чикаго объявлял имяпочетного гостя и самого щедрого филантропа. В этом году почетным гостем вотуже в пятый раз был Сесил Уайатт.

Праздник проходил в клубе «Фаундерз», занимавшем два верхнихэтажа в Эндикотт-Тауэр, роскошном восьмиугольном восьмидесятиэтажном здании изстекла и камня, расположенном в деловой части города.

Членство в клубе сначала было ограничено богатыми потомкамисемей – основателей города, но поскольку многие потомки не сумели сохранитьсостояния предков или совершили еще более ужасные преступления, клуб несколькосмягчил требования. Теперь, для того чтобы стать членом клуба, представителямтой или иной семьи достаточно было принимать «значительное участие вобщественной жизни города» на протяжении последних ста лет и иметь достаточноденег, чтобы позволить себе членские взносы в пятьдесят тысяч долларов. Однаков качестве мер безопасности рекомендации давались исключительно советомдиректоров, что предотвращало появление в клубе «нежелательных личностей»,которые претендовали на членство в клубе, просто подавая заявления, а потом,когда ничего не получалось, поднимали жуткий шум.

Как только желанное членство было получено, новому членупозволялось наслаждаться прекрасными интерьерами клуба, роскошными обедами иужинами и, конечно, вовсю хвастаться такой честью.

На обстановку и мебель не жалели никаких расходов: все тутбыло предназначено для того, чтобы производить впечатление, и устроителидостигли цели. Достаточно сказать, что на втором этаже клуба был сделанспециальный вестибюль для лифтов: восьмиугольная ротонда с изящной оградой изкованого железа, от которой вела дорожка к широкой лестнице, грациозноспускавшейся на первый этаж. Гигантская люстра была подвешена в центре потолкавторого этажа, и с многочисленных позолоченных ярусов свисали великолепныехрустальные подвески.

В передней части зала у своего столика стоял Мэтт Фаррел,наблюдая, как жена медленно пробирается сквозь толпу на первом этаже.Извинившись перед своим собеседником, он поспешил ее догнать.

– Ищешь кого-то? – спросил он, подходя сзади. Мередитсмотрела вверх, на ротонду второго этажа, где были выставлены лоты аукциона.

– Просто хочу убедиться, что все идет, как полагается.

Она была хозяйкой сегодняшнего вечера и несколько месяцевтрудилась не покладая рук, совещалась с различными комитетами, обсуждалабесчисленные детали, не бросая своих основных обязанностей президента «Бэнкрофтэнд компани».

Мэтт, подражая ей, посмотрел наверх, где приглашенныепереходили от столика к столику с бокалами шампанского в руках, записываяставки, беседуя и смеясь, под звуки струнного квартета, разместившегося налестничной площадке. Столики, освещенные свечами, были уставлены сверкающимхрусталем и фарфором и украшены великолепными розами, кремовыми с красным,привезенными из Южной Америки.

– Больше половины гостей толпятся наверху с ручкаминаготове, а армия официантов разносит выпивку, чтобы они окончательно размякли.Твой успех гарантирован. И, – нежно прошептал он, – ты потрясающе красива.

Мередит послала ему ослепительную улыбку, взяла его подруку, чуть сжала и кивнула в сторону главного стола, где почетный гостьбеседовал с мэром.

Мэтт едва заметно поморщился:

– Вполне типично для Сесила Уайатта! Удрать из больницы,чтобы войти на очередное возвышение и принять очередную награду. И словно длятого чтобы смыть дурной вкус во рту, поспешно проглотил остаток шампанского.Рядом немедленно появился официант с подносом.

– И сколько ты истратила на спиртное? – поддел Мэтт.

– Много, – вздохнула она. – Смотри, а вот и Митчел!

В дверях действительно появился Митчел. Вежливо улыбаясьсвоим новым «друзьям семьи», которые то и дело останавливались перед ним, чтобыпоздороваться или представиться, он медленно шел по залу. Минуту спустя рядомпоявился Сесил и отвел внука в сторонку.

Мередит недоуменно тряхнула головой:

– Так и не могу привыкнуть к этому зрелищу: Митчел вобществе Сесила. Мы так давно знаем Митчела, и он столько раз гостил у нас!Просто поверить невозможно, что он ждал полгода, чтобы рассказать о родстве сСесилом! И если бы мы не увидели его на дне рождения Сесила, вряд ли вообщечто-то узнали.

– Можно подумать, ты была бы на седьмом небе, обнаружив, чтосвязана родством со старым деспотичным эгоцентриком! Впрочем, погоди... ты ужевлипла, – поддразнил Мэтт, а Мередит, расхохотавшись, поцеловала мужа в щеку.

– Ш-ш... – прошептала она, – мой отец стоит прямо у тебя заспиной.

– Это совсем плохо, – притворно вздохнул он. – Давайпоменяемся местами. Терпеть не могу оказываться к нему спиной.

Мередит знала, что в каждой шутке есть доля истины. Особеннов этой. У Мэтта были веские причины не любить ее отца. Когда они были совсеммолоды, именно он разрушил их брак. Правда, десять лет спустя Мэтт сновапоявился в ее жизни, но отец опять попытался вмешаться и в результате едва непотерял Мередит. И теперь Мэтт терпел его ради жены, но так и не простил. И непростит.

– Я в долгу у него за то, что убедил директоров клубапозволить нам устроить здесь праздник, – заметила Мередит. – Это действительноогромное достижение, которым не грех и похвастаться.