определяющего прагматические пределы применения этих возвышенных принципов. Другой важный аспект этого вопроса заключается в том, что, хотя заявление советского правительства от 30 октября 1956 года не часто использовалось в качестве точки отсчета в развитии отношений между СССР и Восточно-Центральной Европой, оно никогда не было отозвано официально, так что фактически действовало вплоть до 1991 года.

 

Общественное мнение на Западе

Советская интервенция в Венгрии оказала сильнейшее воздействие на тех представителей западных обществ, которые питали иллюзии в отношении Советского Союза, то есть на тех, кто придерживался левых взглядов. Большинство из них рассматривали Советский Союз как модель или сторонника социалистического общества; таким образом, венгерская революция стала проверкой того, возможно ли реализовать социалистическую систему, которая смогла бы включить в себя практику западной политической демократии и принципы общей собственности и социального равенства.

Именно поэтому жестокое подавление венгерской революции оказало негативное влияние не только на западноевропейские коммунистические партии, но и на левые крылья социалистических и социал-демократических партий. Отчасти вследствие 1956 года "новые левые" 1960-х годов и более поздние еврокоммунистические движения решительно отстранились от советского влияния и искали другие модели для своего идеала социализма.

В западных странах существовало два типа левых: члены коммунистической партии и так называемые "попутчики". В 1950-х годах коммунистические партии в Западной Европе функционировали легально, и особенно во Франции и Италии - хотя они и были оппозиционными партиями, но являлись влиятельными и важными элементами политической структуры, набирая от 20 до 25 % голосов на национальных выборах. Западные коммунистические партии поддержали советское подавление венгерской революции, поскольку считали ее контрреволюцией. Тем не менее, многие люди разочаровались в коммунистических партиях, и многие покинули их. Однако сила и влияние коммунистических партий не уменьшились в 1960-е годы.

Попутчики были гораздо более широкой частью общества и состояли из людей, мыслящих левыми категориями, которые имели какие-то представления о более справедливом обществе, чем западные общества того времени. Многие также верили, что существует третий путь между капитализмом и социализмом. Подавление венгерской революции стало большим ударом для этих попутчиков, особенно для интеллигенции, потому что они осознали, что Советский Союз, который до этого времени считался непререкаемым образцом для подражания в том, как должна строиться коммунистическая система, не позволит маленькой стране реформировать свою коммунистическую систему и избавиться от излишеств сталинизма. Именно так они расценивали события в Венгрии.

Кроме того, существовала общая тенденция процесса десталинизации, который начался после 1953 года и усилился после секретной речи Хрущева на Двадцатом съезде КПСС в феврале 1956 года. В этой речи Хрущев разоблачил Сталина и представил его как преступника, что стало большим шоком, особенно для левых на Западе. Многие отреагировали так: "Сталин не был богом? Мы ликовали и восхищались преступником? Все, во что мы верили, теперь ложь?" Вскоре после секретной речи, которая стала известна на Западе к лету, возникло огромное чувство изумления. Таким образом, негативное восприятие, сложившееся у коммунистических партий и попутчиков в Западной Европе после 1956 года, было вызвано двумя основными факторами - последствиями десталинизации и Венгерской революции. Однако невозможно сказать, какой из них и в какой степени повлиял на них.

За исключением левых, большинство на Западе рассматривало венгерскую революцию как инстинктивную борьбу угнетенного народа за свободу и демократию, как антисоветское и антикоммунистическое восстание. Соответственно, эти люди, участвовавшие в зачастую жестоких демонстрациях, осуждавших советскую интервенцию, протестовали не столько против советского вторжения - что, в конце концов, было ожидаемой реакцией со стороны сверхдержавы, - сколько против пассивности своих собственных правительств. Длительная освободительная пропаганда Соединенных Штатов - ведущей державы западного мира - заставила многих поверить в то, что Запад, естественно, будет помогать любым попыткам обрести свободу за железным занавесом, каковой и была венгерская революция. Вполне понятно, что западная общественность была ошеломлена, наблюдая за бедственным положением венгерского народа, который никогда не мог рассчитывать на такое сочувствие из-за роли Венгрии во Второй мировой войне, когда он восстал против безмерно превосходящей мощи мировой империи, подвергая опасности свои жизни, существование и семьи в героической, трагической и - согласно политической логике и здравому смыслу - иррациональной борьбе за свободу, и при этом правительства стран Запада практически ничего не делали.

Свобода была самым абстрактным идеалом западного мира и одновременно самым важным, хотя и тем, ради чего гражданам консолидированных послевоенных государств больше не нужно было жертвовать своими жизнями. Широкой общественности Запада пришлось признать, что их правительства, проводя пассивную внешнюю политику и защищая интересы собственных обществ, не справились со своей ролью образцов свободы. Стало очевидно, что Запад с его прагматичными политическими соображениями не пойдет на риск конфликта ради идеала свободы.

Неспособность Запада действовать в 1956 году принесла многим разочарование от осознания того, что самосозданный социально-политический имидж западных демократий - что они являются абсолютными сторонниками универсальных демократических принципов - не совсем соответствует действительности. Возможно, это пробуждение отчасти подстегнуло радикализацию в 1960-х годах некоторых элементов западного общества, особенно среди молодых поколений. Таким образом, Венгерская революция с ее короткой историей триумфа, трагедии и окончательного разочарования косвенно, но с большой долей уверенности способствовала последнему "антикапиталистическому бунту": студенческим движениям конца 1960-х годов.

Глава 6. Венгрия и советский блок в эпоху хрущевских экспериментов, 1956-1964 гг.

Упущенная возможность: План вывода советских войск из Венгрии в 1958 году

Короткий период времени между 1956 и 1964 годами стал самой динамичной эпохой в истории Советского Союза. Главным стимулом для советской позиции стал внезапный рост беспрецедентной уверенности в себе, связанный с тем, что в области ракетных технологий советская наука временно, пусть и на несколько лет, опередила американцев. Укреплению советских позиций способствовал и другой фактор: гарантия сверхдержавности, полученная в 1956 году, по сути, гарантировала Советскому Союзу, что в будущем Соединенные Штаты, несмотря на свою жесткую пропаганду, не будут вмешиваться во внутренние дела советской империи, что бы ни происходило за "железным занавесом".

Эти два значимых изменения конца 1950-х годов коренным образом повлияли на советскую внешнюю политику и косвенно способствовали укреплению двух параллельных, но противоположных тенденций. Двойственность этой политики заключалась в том, что она постоянно провоцировала/испытывала противника и в то же время искала возможность консенсуса. Таким образом, главной особенностью внешней политики Хрущева стало настойчивое выдвижение инициатив в двух принципиально разных направлениях. С одной стороны, используя свое временное преимущество в области разработки межконтинентальных ракет, он поощрял рискованные и явно дестабилизирующие шаги, продиктованные политикой силы и подразумевавшие конфронтационную позицию или даже бринкманство, направленное на достижение односторонних уступок. В случае с Берлинским кризисом это означало попытку изменить европейский статус-кво 1945 года, попытавшись ликвидировать любое западное военное присутствие в Западном Берлине, а