Вот тогда она и поплачет.

Времени до того момента, как они пойдут подавать документы в ЗАГС, еще достаточно. Ей хватит. Она по-быстрому.

В душевую она успела.

Стоило ей выйти из душа, вытирая мокрые волосы, как в дверь номера настойчиво постучали.

Алексей открыл.

За дверью обнаружилась целая делегация из четырех человек. Из них Альбина знала  Александра Александровича. Алексей холодно поприветствовал шкафа из семейства шварценеггеров с фингалом под глазом и многочисленными ссадинами на открытых для осмотра участках тела. Судя по имени и другим симптомам, это был тот самый потерянный «Кощей». Он проявлял признаки неловкости. Но так, чуть-чуть. Видимо, на такой объем мышечной массы концентрация совести оказалась не слишком высокой.

— Чем обязаны? — спросил Алексей, встав на проходе и складывая руки на груди.

— Вам не кажется, что нам стоит поговорить? — Тяжелков протиснулся в номер мимо статуи Командора в лице (и теле) Маркелова.

Остальные прошли следом.

Аля представила, как они входят в единственную комнату с помятой постелью, и почувствовала, как ее щеки краснеют. Но нет, как выяснилось, Алексей успел заправить кровать, и всё выглядело более-менее прилично. Во всяком случае, все присутствующие сделали вид, что каждый день ходят в гости к бывшей любовнице мэра, которая делит номер с другим мужчиной. Аля решила не выбиваться. Все — так все. Она сделала моську тяпкой и тихо выдохнула.

— Вы, Алексей Николаевич, молодец, — похвалил Тяжелков, устраиваясь на единственном в номере стуле.

Остальные «гости» присели на кровати. Доберман возвышался над всеми у входа в комнату. Аля встала у стены рядом с ним.

— А вы, Александр Александрович — не молодец, — политкорректно высказался Леша. — Как… — он запнулся, дергая рукой, словно пытался нащупать в воздухе подходящие слова, — так бездумно рисковать жизнью Альбины?

СанСаныч печально хмыкнул:

— Аля, — обратился он к Яницкой, — я не думал, что ситуация зайдет так далеко. Честно говоря, я давно забыл про этот токен. Даже не знаю, как ты до него добрался, майор. Тогда идея хранить его в игрушке, на виду у всех, показалась мне остроумной. Но потом его актуальность упала до нуля, была предвыборная гонка, вступление в дела мэра, я о нем вообще забыл. И вспомнил совершенно случайно. Даже не я, а мой бывший главбух, когда узнал, что мы с тобой расстались. Кстати, я рад, что ты нашла мне достойную замену.

— Давайте оставим наши отношения с Альбиной Владимировной без комментариев, — губы Леши искривила недобрая усмешка.

Всё-таки хороший у нее якорь. Крепкий. Надежный. Даже Тяжелкова на полном скаку затормозить может. Как мимо такого проплыть?

— Почему вы просто не забрали токен? — продолжал задавать вопросы Леша, будто был здесь главным.

— Потому что мне доложили, что Евгения Соловьева оказалась свидетелем нашего разговора, — продолжил рассказывать Тяжелков. — И я решил провести проверку лояльности, раз уж подвернулась такая возможность. Мы планировали дать ей руководящую должность, она казалась перспективным работником. Я даже представить себе не мог, что всё может зайти так далеко.

— И, тем не менее, в качестве охранника наняли меня, — продолжал давить Леша.

Ее Леша был не просто якорем. Он к тому же был танком. А значит, является еще более перспективным приобретением на случай, если Аля захочет попутешествовать на суше. Ее сердце сжалось от гордости за своего мужчину.

— Не охранником, — поправил его Тяжелков, разглядывая с интересом, словно редкий экспонат на выставке. — Частным детективом. На всякий случай.

— А почему бы вам не нанять человека, чтобы он следил за Евгенией, если вы проверяли ее? — ее верный Доберман склонил голову набок.

— А почему бы мне самому не решать, кого и зачем нанимать? — в глазах Тяжелкова мелькнуло предостережение.

— Почему вы выбрали меня? Ведь я меньше всего похож на частного детектива, — проигнорировал его Маркелов.

— Потому что вы показались мне человеком, который меньше всего может заинтересовать Альбину Владимировну. Я понятно выражаюсь? — вскинул голову СанСаныч и перевел взгляд на Яницкую.

Он что, надеялся на продолжение?

Тяжелков следил за собой, не жалея денег на свою внешность. Он был харизматичен, и печать власти и силы отмечала его лицо. Но он был слишком сильным, слишком властным, слишком напористым для маленькой, тихой Али. Вооруженный до зубов военный эсминец — не пара одномачтовому винтажному паруснику. Неужели непонятно?

Аля потянула Алексея за локоть, заставляя расцепить руки на груди, и взялась за его ладонь. И Яницкой показалось, что он сразу расправил плечи и стал еще больше.

Какой замечательный якорь! Она будет последней дурочкой, если его упустит.

— А дальше всё немного вышло из-под контроля, — чуть заметно сдулся Александр Александрович. — Как выяснилось, у Павла Константиновича обнаружились некоторые обстоятельства личного характера, из-за которых он на какое-то время оказался не на связи.

Шкаф Павел Константинович по прозвищу «Кощей» выглядел, как двоечник перед директором.

— В итоге всё случилось как случилось, — подвел итог Тяжелков.

— Я должен вам отдать… — Алексей потянулся к заднему карману брюк, где он держал портмоне.

— Токен можете оставить себе на память, — отмахнулся с улыбкой СанСаныч. — Теперь это совершенно бесполезная вещь.

— Спасибо за щедрость, — симметрично ответил Доберман.

— Мои юристы будут представлять ваши интересы в полиции, — Тяжелков показал рукой на тех двоих мужчин, которые создавали имитацию мебели в процессе разговора. — Сегодня они всё утрясут, а вы можете продолжить свой отдых, — щедро предложил мэр.

— Спасибо, на море хорошо, а дома — лучше, — ответил за двоих Алексей.

А что?

«Дома» — это звучит достаточно привлекательно, чтобы не возражать.

Они снова собрались втроем: Леха «Штык», Пашка «Кощей» и Макс «Док». И снова у Дока. У Лехи по-прежнему было необжито. А у Пашки хозяйничала его мышетарша Васька, та самая, что Штыка кексиками кормила. Кто бы мог подумать, что в таком крохотном тельце окажется столько проблем? Точнее, не столько в нем, сколько за ним. Их-то и решал Павел Константинович в то самое время, пока Штык выполнял его наказ: «Слетай на море, отдохни, здоровье подлечи, нервы, опять же». Но Пашка не жаловался и на свою невесту дышать боялся. Видимо, чтобы не сдуть ненароком.

Леха тоже не жаловался.

Аля, конечно, тот еще черный пояс по выносу мозга. Но женщины — они такие, что поделаешь. Они рождены, чтобы проверять мужчин на прочность и состоятельность. Зато теперь дома Маркелова ждала любимая женщина. И ничего, что пока «дом» у него преимущественно дислоцировался у Альбины. Яницкая на его берлогу пофыркала и сказала, что здесь она жить не будет. Дома у нее всё под рукой, а здесь сам черт ногу сломит. Это собаки привязаны к хозяину. А кошки — к месту. Но Леха верил, что это временные трудности. Они купят большую квартиру, в которой будет место и ей, и ему, и их детям, и собаке с кошкой. А пока Маркелов настоял на покупке большой и крепкой кровати евроразмера. Твердо и без вариантов. Сам сказал, сам купил и сам собрал, чтобы самому использовать. Думать о том, что он спит на кровати, которой пользовались до него, было крайне болезненно.