Атлас удивленно посмотрел на нее.

– Ты ведь знаешь, что снег сделан из велерио? Лучше его не есть, – усмехнулся он.

– Плевать.

После приглашения Атласа она казалась себе неуязвимой. Разве может она пострадать от велерио, когда жизнь так прекрасна?

– Каллиопа Браун, ты совсем не похожа на других девушек, – покачал головой Атлас.

Это ведь комплимент?

Вернувшись вечером в номер, Каллиопа услышала возню в маминой комнате. Заглянув туда, она обнаружила Элайзу: мама сидела на полу со скрещенными ногами и складывала легкие шелковые платья в герметичную сумку.

– Вернулась! Где ты была? – Мама посмотрела на нее, но мыслями словно витала где-то далеко.

– С Атласом. Он пригласил меня на открытие в Дубае. – Каллиопа безотрывно смотрела на разбросанную по полу одежду. – Что ты делаешь?

– Просто перебираю вещи. Скоро мы уезжаем, – ровным голосом сказала Элайза, будто сообщала прогноз погоды.

– И как скоро?

Мама многозначительно глянула на нее:

– Дела идут быстрее, чем я ожидала. Думаю, скоро Надав сделает предложение. Можешь поверить? У меня будет очередное обручальное колечко, да еще какое!

– А…

Думая об Атласе и вечеринке, Каллиопа не знала, что и ответить.

Элайза с любопытством посмотрела на дочь:

– Похоже, ты не рада. Ладно тебе, дорогая. – Усмехнувшись, мама встала и дотянулась до руки Каллиопы, а потом легонько покружила ее. Но та не разделяла веселья Элайзы. – Ты же всегда первой стремишься уехать! Можешь даже выбрать следующий пункт назначения. Как насчет Гоа? Или Средиземноморье? В это время года я была бы не прочь оказаться на пляже.

– Не знаю. – Каллиопа уныло пожала плечами. – А что, если мы немного отложим отъезд?

Элайза отступила на шаг.

– Ты лучше всех знаешь, милая, что мы не можем, – более строгим голосом напомнила она. – Такой образ жизни не для нас. Скоро придется выселиться из отеля, во всех бутиках истекает срок наших кредитов, да ты и сама в курсе, сколько средств осталось в бит-банке.

Каллиопа знала. Только вчера проверяла счета. Странно, что осталось так мало денег. Наверное, все ушло на одежду, украшения и разные мелочи, подумала Каллиопа, глядя на переполненный гардероб мамы.

– Еще несколько дней, и мы сворачиваемся, сделает Надав предложение или нет, – безоговорочным тоном проговорила Элайза.

Много лет они жили подобным образом, и до сегодняшнего дня Каллиопу все устраивало.

– Жаль, что мы не можем где-нибудь задержаться, – тоскливо проговорила она. – Хотя бы на некоторое время.

– И связать себя с другими людьми? Для нас это так же немыслимо, как платить за этот номер.

Каллиопа не ответила.

– Дело ведь в Атласе? – понизив голос, спросила мама. – Не расстраивайся, если не получила от него ничего ценного. Ты старалась, это самое главное…

– Прекрати! – выкрикнула Каллиопа.

Элайза замолчала. Ее губы сковала нелепая улыбка, которая тотчас исчезла.

– Оставь меня в покое, ладно? Ты величайший в мире эксперт по лжи, но настоящих отношений у тебя никогда не было, – слишком грубо сказала Каллиопа.

Вспомнился Атлас – его улыбка, искренние и теплые карие глаза, окружавшее его обаяние грусти, несмотря на все ее попытки его подбодрить, – и вспыхнуло острое желание защитить их отношения, дружбу, или что там между ними возникло. Каллиопу больше не привлекала мысль поживиться за его счет. Возможно, он даже не заметил бы, но дело-то не в этом.

– Больше не хочу это обсуждать, – тихо проговорила она.

Элайза снова отступила на шаг. Ее лицо – той же овальной формы, что и у Каллиопы, с таким же высоким лбом и выдающимися скулами, только смягченное возрастом и пластическими операциями, – потрясенно исказилось. Каллиопа словно смотрелась в кривое зеркало – а может, сквозь дыру во вселенской матери – и видела себя через двадцать лет. И увиденное ей совсем не нравилось.

– Прости, я больше не буду, – натянуто ответила Элайза.

Каллиопа неуверенно кивнула. Она никогда раньше не разговаривала с мамой подобным образом – не возражала ей.

– Только сейчас стало весело, и я не хочу пока уезжать. Я бы поехала с Атласом на вечеринку в Дубае. После он все равно там останется. Это последний шанс сорвать куш.

– Конечно, – уступила Элайза. – Если хочешь, мы останемся до вечеринки. Эй, – оживилась мама, словно что-то придумала, – может, и я поеду. Там определенно будет здорово!

– Отличная мысль.

Каллиопа развернулась и ушла в свою безликую, стерильную комнату – с холодными окнами, вычурно расшитыми подушками и похожим на пену одеялом, как на рекламной картинке.

Она – Каллиопа Браун и обязательно получит желаемое. Но впервые вкус победы не был сладок.

– Ферма создана в виде огромной спирали Фибоначчи. Стоя в высшей точке, вы можете посмотреть вниз на все уровни и увидеть захватывающую дух симметрию плантаций, – гундел экскурсовод.

Было утро понедельника. Райлин совсем позабыла, что сегодня у них выездная экскурсия по биологии, – она поняла это, когда явилась в школу, а планшет немедленно направил ее на посадку в ожидающий шаттл. Она не имела ничего против курса биологии, но сейчас, стоя в окружении девятиклассников, мысленно возмущалась такой несправедливостью. Все ребята были ровесниками Криссы. Почему Райлин не позволили просто-напросто обойтись без биологии?

После прошедшей недели экскурсия была некстати. Из Лос-Анджелеса Райлин вернулась еще вчера, ранним утром, – поменяла билет на пятичасовой поезд, не посвятив в свои планы Шэйна. Он и так получит автоматическое сообщение об изменениях и поймет, что заставило Райлин уехать побыстрее.

Сестре о случившемся она не рассказала. Крисса горячо верила в нее, даже подарила новый чемодан, выйдя за рамки семейного бюджета, а еще велела следовать за своей мечтой. И как теперь признаться младшей сестренке, что эта вера оказалась напрасной: учитель Райлин был на самом деле поверхностным и совершенно недальновидным человеком, а их отношения обернулись фарсом?

От одной мысли хотелось исчезнуть в прожорливой черной дыре. Лучше бы отпросилась. Сказалась бы больной и провалялась весь день в кровати, отгородившись от прочего мира.

Вместо этого Райлин приехала на экскурсию и теперь стояла возле главного входа в Ферму на семисотом этаже. Это место, подобно самой Башне, было уникальным: для второй такой фермы на Манхэттене просто не хватило бы пространства. Она занимала огромную территорию, спиралью пронзая центр Башни от семисотого до девятьсот восьмидесятого этажа. Каждая из трех тысяч грядок была оборудована солнечными панелями и смарт-зеркалами, которые меняли поверхность от отражающей до непроницаемой в зависимости от времени года или суток и тем самым контролировали количество света, получаемого каждым растением, вплоть до фотонов. Поэтому урожай здесь собирался круглогодично. Райлин без энтузиазма слушала, как экскурсовод вещает о том, что сейчас ближе к верхушке здания растения переживают осень, а нижние секции находятся в условиях весны и боты-сеятели ездят вдоль рядов, сажая новые семена. «Превосходнейший образчик фермерства внутри помещения, лучший в своем роде!» – гордо заявил экскурсовод.