гражданки, подозреваемый может быть внутри, контакта нет, будем ломать дверь, – доложил я диспетчеру.

– Поняла вас 0-22, – ответила диспетчер. – К вам едет подкрепление, время прибытия семь минут.

– Действуй, малыш, – сказал я Карлу и достал Беретту.

Карл отошёл на шаг и, с короткого замаха, вошёл в дом вместе с ударом ноги. Деревянные щепки полетели на пол, а замок улетел в стену.

– Полиция! Лечь на пол! Руки за голову! – залетел я в дом.

– Аааааа! – кричала вне себя толстая старушка и махала руками.

Карл подскочил к ней и аккуратно уложил на пол. Я проверил несколько комнат, они оказались пусты. Везде был бардак и ужасная вонь. По стенам ползали тараканы размером с мой большой палец. Обгаженная старушка лежала на полу и дрыгала ногами истошно вопя. Карл стянул её руки за спиной широкой пластиковой стяжкой.

– Туалет, – шепнул Карл.

– Вижу, – сказал я.

Мы тихонько подошли к полуоткрытой двери. Карл кивнул. Я выдохнул и, резко заглянув в помещение – тут же убрал голову. Следующим движением, я заскочил в туалет и обнаружил там её сынка-наркомана в бессознательном состоянии. Рядом с ним был шприц и остатки героина в прозрачном пакетике.

Я потрогал пульс, он был слабым, но чувствовался.

– Давай медиков, живой ещё, – сказал я Карлу.

– Патруль 0-22, подозреваемый в бессознательном состоянии, требуется медицинская помощь, – сообщил Карл.

– Поняла 0-22, бригада в пути.

Я обыскал наркомана и вытащил у него револьвер-коротыш из внутреннего кармана куртки. В других карманах ничего интересного не нашёл. Карл оттащил старушенцию в подъехавшую патрульную машину и сказал мне:

– Бривзи, давай домой, я сам всё сделаю, – улыбался громила.

– Чего это? – удивился я.

– Джеки и Стивенс приехали, мы справимся, тебя ждёт Сальма, – сказал Карл.

– Уверен? – сомнительно спросил я.

– Конечно, – сказал он и протянул ключи от нашей машины.

Я сел в машину, с номером на двери 0-22 и поехал в седьмой. Ребята пораньше отпускали меня со службы, понимая, что Сальме сейчас как-никогда нужно моё внимание – она вот-вот должна была родить.

Я и Карл Демпси были новичками в команде Роба Такера. После академии, мы торжественно получили свои жетоны и отправились служить в хорошо знакомые городские районы.

Редкая удача распределится по месту рождения, в родном городе, но мне повезло. Хотя я понимал, что за этим всем стоит что-то посерьезнее пресловутой удачи. Или кто-то…

Малыш Демпси был огромным чернокожим парнем, что провел своё незабываемое детство в кварталах гетто и не понаслышке знал, что такое выживать в домах похожих на крысиные норы.

В академии я заметил его с первых дней. Хотя, кто его не заметил! Человек, что вынужден пригибаться под дверным проёмом, чтобы не стукнуться об верхний косяк собственным лбом, обречён на косые взгляды и шёпот за спиной.

В классе шёл урок криминалистики. Он попытался протиснуться между рядов тихо, чтобы занять свободное место на заднем ряду, но у него мало что получилось. Великан стыдливо прижимал руки к груди и задевал собственными габаритами учебники, парты и даже людей, что противно цыкали и возмущались. Потом он сел на деревянную скамью, что тут же треснула и развалилась под тяжестью Демпси, на две равные половинки.

Никто не хохотал над ним. Сложно хохотать над тем, кого боишься. Зато всех курсантов захватила коллективная волна буллинга над громилой, что хоть и казался машиной для убийств, но всё же был добряком, с большим и чутким сердцем.

Я увидел печального Карла в раздевалке, перед душевой. В каждом глазе великана висело по маленькому озеру из слёз. Он сидел и разрывал махровое полотенце двумя пальцами на маленькие частички.

– Ты чего, старик? – спросил я сочувственно.

Карл быстро вытер глаза остатками полотенца и тут же напялил на себя дружелюбную улыбку, с которой не расставался даже тогда, когда над малышом Демпси откровенно глумились и издевались.

– Всё хорошо, Брайан, – ответил он тогда. – Просто соскучился по дому, по своей крошке Лейле.

– Ты о своей жене? – поинтересовался я, выискивая дезодорант на верхней полочке душевого шкафчика.

– Да, моя любимая толстушка, – рассмеялся он. – А у тебя есть девушка?

– Есть, – ответил я. – Мы расписаны, она сейчас в положении.

– Серьезно?! – восхитился Карл и подскочив ко мне, обнял так сильно, что у меня хрустнул копчик. – Поздравляю, дружише, детки – это самое прекрасное, что есть в нашем мире!

– Да уж, – отвечал я, ошарашенно потирая поясницу. – Это точно. Ну, а у тебя есть дети?

– Четверо, – довольно улыбнулся Карл и потянулся за фотографией. – Три прекрасные принцессы и маленький Джейсон.

Я посмотрел на фото. Джейсон оказался самым младшем, среди трёх девочек.

– Ну ты не сдавался, – сообразил я.

– Кто-то же должен их защищать, когда с меня песок посыпется, – иронично ответил Демпси.

– Ну, с тебя-то высыплет на пару пустынь, – пошутил я.

Карл громко рассмеялся. Из-за шкафов вышел сержант, что услышал наш трёп:

– Ривз, Демпси! Что здесь делают ваши грязные задницы?! Вся группа уже на тактических занятиях по стрельбе! Упор лёжа принять! Стоим на руках и ждём команды! Вам же некуда спешить, так, голубки?!

– Никак нет сэр! – хором отвечали мы.

– А мне кажется, самое время потрепаться! Ну же Демпси! Расскажи мне о своих сопливых спиногрызах! Как там поживает твоя толстушка?! Может заедем к ней на чай, после учёбы?!

– Сэр, нет, сэр! – громко отвечал Карл, заученную до боли фразу.

– А почему твоя жирная жопа такая негостеприимная?! Ты что не рад познакомить меня со своей родней?! А?! Отвечай!

– Сэр, мы должны идти на занятия, сэр! – кричал Демпси в упоре лёжа.

– Ваши занятия начнутся, когда я скажу! Или вы умнее своего сержанта?!

– Сэр, нет, сэр! – отвечали мы на пару.

– Тогда сто отжиманий и бегом в спортзал засранцы! И пока вы отжимаетесь здесь, вся группа будет ждать вас, говнюков, в братском приседе!

Многие не выдерживали морального и психологического давления в полицейской академии. Часть из них ушла сразу, а часть провалила контрольные тесты. Однако, время шло. И чем больший путь делал курсант к заветному жетону, тем лояльнее относился к нему сержант. Я понимал, что для службы в полиции, необходимо выработать хладнокровие и выдержку. Особенно тем, кто никогда не находился в ситуациях с риском для жизни.

Сержанты всячески пытались подорвать моё внутренние спокойствие, но просто не находили таких слов, чтобы хоть как-то меня зацепить. В конце концов на меня попросту махнули рукой, понимая, что мою закалённую кожу не проткнуть швейной иглой. Я не дрожал, не суетился и не обижался. Подчинялся и не ломался. Слушал обидные слова в свой адрес