присела на корточки у планшира, вымыла лицо и руки. Братья уже принялись за кекс с сухофруктами. Они жадно ели его и запивали большими глотками холодного чая.

– Хочешь? – спросил Николас, предлагая ей большой кусок с орехами и изюмом.

Оба заговорщически улыбались.

– Спасибо, нет, – холодно ответила она и съела сэндвич с курицей.

Солнце уже взошло и ярко светило. Свежий ветер усилился до умеренного. Мальчики вдруг вернулись в разумное состояние и могли теперь подчиняться приказам.

– Что я должен делать? – спросил Николас, когда ветер, будто дразнясь, сменился.

– Разве ты не знаешь? – сказала Августа.

– Нет.

– Но я думала, ты умеешь управлять парусами.

Эрнест смотрел в подзорную трубу.

– Когда мы уже доплывем до Чарлстона?

Гасси осторожно переместилась поближе и разложила перед ним карту.

– Ты ведь понимаешь, что сначала мы должны добраться до американского берега, продать парусник, купить железнодорожные билеты и поездом ехать в Чарлстон.

– Никакого берега я не вижу, – сказал Эрнест.

– Мы доплывем туда в свое время.

– У меня болит горло, – сказал Эрнест.

– Не надо было брать с собой этого парнишку, – заметил Николас, обращаясь к Августе. – Он только ноет и жалуется.

– А ты заткнись, – сказал Эрнест.

– Если бы не этот парус, то ты бы пожалел о сказанном, – крикнул в ответ Николас.

Эрнест захныкал.

– Гасси, – всхлипывал он, – Гасси…

– Не будь с ним так строг, Николас, – сказала Августа. – Он же младше всех.

И снова мальчики смотрели на нее как на капитана. Но озеро больше не было с ними дружелюбным. Его безбрежность вселяла страх. На быстрых волнах появились барашки. Ветер стал холодным. Гасси накинула плед на плечи Эрнесту и пыталась успокоить голубя, который суетился и клевал привязанную к лапке ленточку.

– Интересно, который сейчас час? – сказал Николас. – Жаль, у меня нет с собой часов.

– Жаль, что у меня нет с собой щетки для волос или расчески. – Гасси попробовала привести волосы в порядок пальцами.

– Я думаю, – глядя в подзорную трубу, сказал Николас, – сейчас около полудня.

Эрнест выхватил у него трубу.

– Кто тебе разрешил ее взять? – Голос у него был капризный.

– Мальчики, нам нельзя ссориться, – сказала сестра. – Впереди долгое путешествие. Нам даже может грозить опасность. – Она огляделась вокруг на необъятные просторы набегающих волн.

– Опасность? – повторил Эрнест. – А мы доберемся до Чарлстона, как ты думаешь?

– Если будем нормально себя вести и не поссоримся, – ответила она.

– Я буду, – сказал Эрнест. – Я даже позволю Николасу смотреть в мою подзорную трубу. – У него хватило совести назвать ее своей. Он выставил руку с трубой. Николас потянулся за ней. И… они ее выронили. Ударившись о планшир, подзорная труба упала за борт. Никто не понял, как это произошло. Пытаясь достать ее, Эрнест чуть не свалился в воду. Гасси едва успела спасти его, схватив за волосы. Он расплакался так, будто случилось ужасное несчастье. Потом его тошнило кексом. Он перегнулся через борт, а Гасси держала его на руках. В шлюпку ударила волна, которая разбилась о борт и попала внутрь. Они оказались по колено в воде.

– Прости меня, – сказал Николас. – Прости, Гасси.

Эрнест вглядывался в потоки воды за бортом.

– Вы не видели, куда она уплыла? – дрожащим голосом спросил он.

– Она перевернулась и затонула, – сказал Николас. – Прости.

– Это ничего, – сказал Эрнест. – У меня же есть компас. – Он полез в карман. Потом во все остальные карманы. Подняв мокрые от слез глаза на Гасси, он спросил дрожащим голосом:

– Гасси, ты не знаешь, где мой компас?

– Я найду его, – крикнул Николас и начал рыться в вещах.

– Следи за парусом! – только успела крикнуть Августа.

Гик уже начинал зловеще раскачиваться, а парус бился так, будто желал оторваться от мачты.

– Я думала, – продолжала Августа, – ты умеешь управлять парусом. – Слова срывались с ее губ, но звук голоса тонул в шуме ветра и хлопающего паруса. – Я думала, ты знаешь, как это делать, – повторила она.

– Нет, не знаю, – ответил он.

– Так ты не знаешь, что нужно делать? – крикнула она.

– Нет! – ответил он и заплакал.

– Парус нужно спустить! – крикнула она и на четвереньках поползла по воде, беспокойно плещущейся на дне лодки.

Неуправляемый парус привел в движение руль, который начал бесконтрольно болтаться, и лодка теперь находилась в их власти. Она крутилась и неуклюже барахталась среди зеленоватых волн. Августе и Николасу все-таки удалось спустить паруса. Она подвязала руль, чтобы не двигался. Теперь лодку перебрасывало с гребня одной волны на другую.

Как только Эрнест увидел Николаса в слезах, его собственные слезы высохли. Он перестал искать компас и стал смотреть на набегающие волны.

– Гасси, почему вода из голубой стала зеленой?

– Потому что облака.

– Как ты думаешь, когда мы увидим землю? – продолжал он.

– Думаю, довольно скоро.

– Я был бы этому рад, а ты?

– Мне не страшно, – твердо ответила она.

Это придало мальчикам бодрости.

– Я хочу есть, – сказал Николас.

Она дала им сухого печенья и по инжиру.

– Вам на обед, – объявила она и широко зевнула.

– А почему ты зеваешь? – поинтересовался Эрнест.

– Я всю ночь сторожила.

– Разве ты не спала? Даже не задремала?

– Не помню. – Голос у нее был сердитый.

– Можно еще чаю, – требовали мальчики.

Она набрала в бутылку воды из озера. Зеленые волны порывались затопить и бутылку, и лодку. Сквозь закрывающие небо облака робко проглядывало солнце. Тусклые лучи его света касались волн: то рядом, то далеко. Озеро походило на холодный непроходимый океан.

Вскоре Эрнест обнаружил компас, и все трое склонились над ним.

– Оказывается, мы плывем на восток! – громко воскликнула Августа, стараясь, чтобы ее услышали. – Николас, займись рулем. Постарайся изменить курс!

Но Николасу не удавалось изменить беспорядочный курс лодки, которая соскальзывала с одной волны, барахталась во впадине, потом, накренившись, поднималась на следующую и вела себя так, будто в любой момент перевернется.

Эрнест перебрался к сестре.

– Гасси, тебе страшно?

Она помотала головой.

– Нет, не то чтобы страшно, но я должна найти верный курс. Ветер сбил нас с пути. – Она крепко держала Эрнеста за руку.

– Я не слишком ломался, когда потерял подзорную трубу, а? – Своими глазами цвета незабудки, еще влажными от слез, он заглядывал ей в лицо, ища поддержки. Она с грустью подумала о своем бесценном сокровище.

Облака расступились, дав солнцу протиснуться между ними. Казалось, озеро наслаждается своим буйным танцем на ярком, хотя и холодном солнце. Будто аккомпанируя неукротимому балету волн, пронзительно свистел ветер и, как глухой барабанный бой, вдали гремел гром. Детям ничего не оставалось, как наблюдать за погодой, которая, похоже, вознамерилась их поразить.

Среди множества туч, что с самого рассвета