– Ракова увезли в ИВС, он будет находиться там. Вам стоит позаботиться об адвокате, – сказала Катя.

– Вор… надо же, вор, убийца! – всхлипнула Капитолина. – Ограбил, убил… и ребенка не пожалел. А я ведь с ним Мишку одного оставляла!

Она сжала кулак, словно хотела ударить недосягаемого сожителя.

– Пусть он к черту провалится, сам себе адвоката ищет, я его знать не хочу, подонка! – рыдала она. – Всю жизнь нашу – коту под хвост… А такой ведь сначала мне показался положительный весь из себя, пожилой, военный в отставке. Вы мне только верьте – ничего я про то, что он натворил, не знала!

– Я верю вам, – сказала Катя.

– Я думала, это у него бес в ребро… Замечала, как он на Светку поглядывает, а она на него. Но я думала – это так, шашни. Но чтобы кража, убийства! Ох, подонок, ох сволочь старая! Как подумаю, что он и малыша тоже… Я ведь Мишу с ним оставляла и… ох, горе-горе…

Миша погладил мать по спине. Личико его было бледным, почти прозрачным, отчего волосы казались яркими, как огонь. Под глазами его залегли тени, он весь излучал тревогу и беспокойство.

– Ты-то как? – спросила его Катя. – Ты маме помоги и сам держись.

– Я держусь, – ответил мальчик. – Только мне очень страшно.

Катя села на диван рядом с ним.

– Ракова посадят в тюрьму. Надолго.

– Я знаю. Только мне все равно страшно. – Мальчик посмотрел на Катю. – А это точно он?

– Миша, предстоит расследование. Много еще вопросов.

Мальчик кивнул.

– А Феликс нас теперь отсюда попрет, да? – спросил он тревожно. – Выгонит нас с мамой? Опять в Мытищи, домой возвращаться? Поговорите с ним, пожалуйста, пусть не выгоняет нас. Пожалуйста! Мама же ни при чем. А я тут в школу хожу, школа хорошая. И здесь конюшня, лошади. Тут вообще хорошо жить, в поместье. Я не хочу назад в Мытищи.

Катя не знала, что ему ответить. Не знала, как на произошедшее отреагирует Феликс. Что он заявит своей двоюродной сестре завтра, послезавтра.

Капитолина снова начала громко рыдать. Миша сполз с дивана, побежал в ванную и вернулся с мокрым полотенцем, хотел обвязать матери голову, но она его оттолкнула.

А в это время в другом конце дома-дворца, на втором этаже, в библиотеке, Сергей Мещерский, укрывшийся среди книг и книжных шкафов, как отшельник от мира, погруженного в хаос, увидел на пороге того, кого меньше всего ждал.

Гарик Тролль зашел в библиотеку и плотно прикрыл за собой дверь.

– Ну и ночка, князь, – сказал он, пересекая библиотеку и останавливаясь у окна за спиной Мещерского.

Мещерский обернулся к нему, подумал – это первый разговор с «утопленником» после событий прошлой ночи.

– Да и предыдущая ночка выдалась беспокойной, да? – Гарик смотрел в окно. – Я пришел поблагодарить вас за мое спасение на водах.

– Не надо благодарности. Утонуть – это не выход, Гарик.

– Я тоже свое мнение после сегодняшних событий переменил, – сказал Гарик Тролль. – Стоит пожить, чтобы кое-что сделать. Цель жизни – хитрая такая штука.

Мещерский не знал, что на это сказать, но весь обратился в слух.

– Эта девушка из полиции – длинноногая, что была с вами там, на берегу, когда я… когда вы спасли меня – она ведь не просто полицейский, да? Она ведь ваша знакомая?

– Она жена моего друга детства, – ответил Мещерский. – Здесь мы встретились совершенно случайно.

– Ох, князь, какой вы, однако, ходок! – Гарик Тролль осклабился в усмешке. – Передайте ей тоже мое спасибо за чудесное спасение на водах.

– Хорошо, передам.

– Как дела с архивом вашего предка-путешественника?

– Никак, – ответил Мещерский, обводя взглядом стол, заваленный тетрадями Вяземского. – Не могу сосредоточиться.

– Я понимаю. Вы своей приятельнице из полиции передайте еще одну вещь, ладно? Скажите ей: Раков долго не проживет, я его убью.

– Гарик!

– Я разговор ваших экспертов слышал – на сейфе пальчики моего… племянника Аякса. Это значит, что сука-нянька взяла его на ограбление с собой, он был в кабинете и все видел. Несложно догадаться, я еще могу мозгой шевелить, хоть и возвращен вами с того света. У мертвяков, утопленников, зомби мозги не сразу блокируются. Кое-что я соображаю. Раков эту суку на кражу подбил, он дождался момента, когда сюда приедут гости, когда камеры он сам лично отключит. А она шифр подсмотрела – Феликс никогда особо не таился, когда сейф открывал, а они с Аяксом к нему в кабинет часто заскакивали. Так что и тут все сложилось. Раков убил няньку, прикарманил наше добро, а потом решил задушить моего Аякса.

Мещерский посмотрел на Гарика – уже не делаешь тайны, папаша?

– Моего племянника, – тут же поправился Гарик. – Ювелирку из сейфа мне не жаль. Я бы ее сам Ракову отдал, сам бы часы в глотку ему забил. Но Аякса я ему не прощу.

– Гарик, послушайте…

– И в тюрьме люди коньки отбрасывают. – Гарик улыбнулся Мещерскому. – Зря, что ль, я пранкер, хоть и мертвяк наполовину? Из пранкерства всегда выгоду можно извлечь. Можно звякнуть кое-кому голосом самого главного вашего полицейского покемона или самого главного криминального покемона браткам из мафии. Попросить, пообещать, посулить. Так наутро обнаружат нашего «рачка» удавленным на собственных шнурках от его армейских ботинок. Или шнурки в тюряге отбирают? Ничего, туда другие шнурки пронесут.

– Гарик, послушайте. Все не так просто, мы можем ошибаться.

– В чем? – спросил Гарик Тролль.

Мещерский не ответил.

– В том, что видели наши глаза, или в том, что сказали эксперты? – Гарик ждал ответа. – Князь, есть вещи, которые надо просто решать, понимаете? И я решил. Вам и вашей подружке, конечно, большое спасибо. Но передайте ей то, что я сказал. Раков до суда не доживет. А вы и она запомните одно: не становитесь у меня на пути. Утопленники своим спасителям обычно ничего, кроме неприятностей, не приносят, давно замечено.

Он снова отвернулся к окну и воскликнул:

– Ба! Юльку назад полицейские вернули. А я уж надеялся, что с их помощью избавился от своей бывшей надолго.

– Утверждает, что о делах Ракова ничего не знает. Плачет, проклинает его. Миша, ее сын, сильно напуган, – Катя коротко отчиталась перед полковником Гущиным о своем разговоре с Капитолиной.

Гущин слушал молча. Он стоял перед палаткой, широко расставив ноги. Катя, еле живая от усталости, признаков этой самой усталости у него не заметила. Наоборот, у Гущина после задержания Спартака Ракова словно открылось второе дыхание. Катя уже наблюдала это явление у коллег прежде: розыск, апатично буксующий на месте, напоминал липкое тесто, по которому вяло, как сонные мухи, ползали опера, но едва получался хоть какой-то реальный результат, апатию как ветром сдувало. Все суетились с утроенной силой, цепляясь за малейшие крохи оперативного успеха.