– А женщины?

– Женщины… Ты меня, Маришка, прости, но женщины вообще дружить не умеют. Они сразу начинают рассматривать тебя как какой-то объект. Кто-то испытывает сексуальный интерес, кого-то интересует мой кошелек. Кому-то просто хочется порисоваться перед знакомыми.

– А как же я? Ты ведь назвал меня другом?

– Ты особенная. Ты не такая, как все. С тобой легко. Ты знаешь, что я умею чувствовать людей? Да, знаешь, я говорил тебе об этом. Так вот, я чувствую, что могу поведать тебе то, о чем больше никому никогда не скажу. Я чувствую, что ты меня не предашь, не будешь надо мной смеяться, не станешь презирать за слабости.

– А почему ты не хочешь дать мне чуть больше возможностей? – тихо спросила Мариша.

– Тебе честно ответить? – поинтересовался Эрик.

– Конечно, честно!

– Я боюсь.

– Чего?

– Потерять нашу дружбу.

– А почему ты должен ее потерять?

– Я же сказал, что дружба гораздо сильнее любви. А любовь хрупка, и ее очень легко разрушить. Понимаешь?

– Не понимаю, – вздохнула девушка, – но постараюсь понять.

– Спасибо! Ты молодец! Ты всегда стараешься понять. Другая бы просто фыркнула и сказала: либо будет так, как я хочу, либо прощай.

– Тебя просто никто не любил по-настоящему.

– Ты считаешь, что любовь существует?

– А разве ты сомневаешься?

– Сомневаюсь.

– А как же твоя бабушка?

– Она любила, я не спорю. Но куда завела ее любовь? Она так и не смогла быть вместе с любимым человеком. Так в чем тогда смысл любви? Я считаю, что она должна быть для двоих. А если кому-то плохо в этих отношениях, значит, это уже не любовь. Я так понимаю…

– Может быть, ты и прав. У каждого свое понимание. Многие принимают увлечение за любовь. Но я считаю, что даже несчастная любовь имеет право на существование. Я счастлива, что встретила тебя, даже если мы никогда не будем вместе.

– Ты действительно этому рада? – Эрик недоуменно посмотрел на Маришу.

– Да, – кивнула девушка.

– Мне этого не понять. Для меня важна работа. Но ты мой друг. Мне сложно определить свое отношение к тебе. Ты мне дорога. Мне с тобой хорошо, но если я себя спрашиваю, что мне дороже, ты или работа, то ответ очевиден.

– Я даже не буду спрашивать, каков ответ.

– Я никогда не смогу отказаться от своей работы.

– Я знаю.

– И я не смогу дать тебе никакой надежды.

– Знаю…

– Но мне очень важно, чтобы ты была сейчас со мной рядом.

– Спасибо и на этом.

– Если ты не готова к таким отношениям, скажи мне об этом.

– Я готова. Я готова к любым отношениям! Мне только непонятно одно…

– Что?

– Почему ты не можешь совместить меня и свою работу.

– Я чувствую, что у меня это не получится. Я не смогу разрываться на две части. А своим ощущениям я доверяю.

– Что ж, поживем, увидим, – криво улыбнулась Мариша. – Знаешь, как говорят, вода камень точит.

– Ты считаешь меня камнем?

– В какой-то степени. В конце концов, ты тоже часть природы… Чем ты отличаешься от других представителей нашего мира?

– Чем-то, наверное, отличаюсь, – улыбнулся Эрик.

– Я обязательно найду, в чем твое отличие, и тогда посмотрим, кто из нас окажется сильнее.

– А знаешь, Маришка, мне и самому это интересно.

– Самое главное, не исчезай внезапно, а то мы никогда этого не узнаем.

– Не исчезну.

– Обещаешь?

– Обещаю!

Голубев приехал только в восемь часов. К этому времени все уже успели поужинать, попить чаю с эклерами и в ожидании следователя вели довольно непростую беседу.

– Иришка! Вспомни, пожалуйста, ты когда-нибудь бывала в этом городе? – в который раз спрашивала Настя у сестры – Мариша рассказала о находке железнодорожного билета.

– Да нет же! – снова отвечала Ира со слезами на глазах. – Я уже и не помню, когда последний раз ездила в область. Мы если и выезжаем куда-то, то это либо город, либо какой-нибудь курорт.

– А Сергей?

– Сережа целыми днями на заводе. Да и что ему там делать, в этом городишке?

– Может, в командировку посылали?

– Какая командировка! Ты же знаешь, что его работа не предполагает никаких командировок.

– Настя, я считаю, что вы напрасно привязались к этому билету. Вряд ли он имеет связь с убийством Николая, – встрял в разговор Эрик.

– Ты так считаешь? – удивилась Мариша. – А почему ты не сказал об этом Голубеву? По-моему, это ты настоял на том, чтобы проверить связь билета с тем рабочим, Ежовым.

– Мариша, слушай меня внимательно: я считаю, что билет не имеет связи с убийством Николая. Услышала?

– Да.

– Но, говоря это, я не имел в виду убийство Иванова.

– А разве одно не связано с другим?

– Связано, но не так, как ты думаешь.

– А как думаешь ты?

– То, что я думаю, останется при мне. Во всяком случае, до тех пор, пока не придет время выложить карты на стол.

– А когда придет это время?

– Когда оно наступит, ты сразу об этом узнаешь, – пообещал Эрик.

– Вредный ты! – обиделась Мариша. – Мог бы и поделиться мыслями.

– А зачем? У тебя есть свои мысли. Размышляй, думай, сопоставляй… Для чего тебе дана голова?

– Эрик, все очень плохо? – подала голос Ира, которая сегодня выглядела ничуть не лучше, чем вчера.

– Плохо, – кивнул сыщик.

– Я не могу понять, почему все на нас ополчились?

– Потому что так складываются обстоятельства. Николая убили примерно в то же время, когда вы были дома. Кто, кроме вас, мог это сделать? У следователя нет других кандидатур.

– А при чем здесь Иванов? Или вы считаете, что его убийство связано с убийством Коли?

– Так считает Голубев.

– А вы лично что думаете.

– Ира, я только что сказал об этом Марише, скажу и вам: то, что я думаю, я всегда держу при себе. Потерпите еще немного – и вы все узнаете.

– Мне очень жалко Иванова, – призналась Ира, немного помолчав. – Почему его убили?

– Мы думаем, что он мог вас шантажировать.

– Нас? – изумилась девушка и во все глаза уставилась на Эрика.