Она посмотрела на меня так, что не оставалось сомнений: япроизвела на нее впечатление.

— Уж сказала тебе, красавица, — поразилась она. — В домесвоем найдешь.

Когда новое народится. Ключиком все и откроешь. Куда ужясней.

— А кого найду? Кого?

— Злодея.

Уф! Я испытала легкое головокружение.

— А кто он?

— Злодей, он и есть злодей, — выражая нетерпение, ответилавещунья и спросила:

— Ты, красавица, только за этим пришла, или еще чего знатьхочешь?

Естественно, я хотела еще очень много знать. У каждойженщины в процессе жизни возникает столько вопросов, что только успевай ихзадавать, но она меня разочаровала.

— Если главное узнала, для другого в другой раз приходи.Когда то, что я напророчила, сбудется. И двери закрой.

— Какие двери? — опешила я.

— И свои, и мою, с другой стороны. И бывай, красавица.

Она, уже не доверяя моей сообразительности, встала, взяламеня за руку и повела к выходу. В прихожей я вдруг вспомнила о Стоящем за моейспиной.

— Послушайте! — воскликнула я, упираясь и хватаясь задверной косяк. — Я же вас спросить забыла: кто стоит у меня за спиной?

— Ангел, красавица, стоит, ангел-хранитель, — ответилапророчица, выталкивая меня из квартиры и захлопывая дверь.

«Ангел-хранитель? — удивилась я. — Что же он так сильнодышит в мой затылок?»

Я поняла, что еще не готова уйти. Как же так? Взять и простоуйти, когда толком-то еще ни про кого и не узнала. Была у пророчицы, авернулась ни с чем. Я должна теперь все знать и про всех. А мой Женя? А Жанна?А кем будет Санька, когда вырастет? И я. Я же ничего не знаю про себя: когда умру?Когда выйду замуж? И выйду ли когда-нибудь вообще?

Я снова храбро позвонила в дверь. Гадалка открыла, всемсвоим видом давая понять, что не собирается меня впускать.

— А мой Женя? — завопила я. — Вы про него ничего не сказали!

.

— Сказала я, да ты не слышишь.

— А Жанна?

— Замуж выйдет. Я остолбенела.

— Так она уже .вышла, — воскликнула я и сделала попыткувойти в квартиру.

— Выйдет еще, — пообещала вещунья, выпихивая меня самымгрубым образом.

— А Санька! Санька! Мой сын! Кем он будет, когда вырастет? —с отчаянием завопила я.

— Двери закроешь — узнаешь! — гаркнула она и захлопнула своюдверь.

С впечатлением, что мною совершена очередная глупость, яотправилась домой.

Поход к пророчице меня не удовлетворил. Несмотря на своипредыдущие подозрения, признать, что мой Евгений и есть тот злодей в моем доме,я готова никак не была. От этой мысли все во мне восставало. Мне без трудаудалось убедить себя в том, что вещунья просто чокнутая и мелет все подряд.Однако уже через три дня я сильно задумалась над ее словами.

В тот день пьяная Маруся приехала ко мне в гости со своимИваном.

Приехали они договариваться об очередной вечеринке. Япротестовала как могла.

Настроение действительно не располагало ни к какимпразднествам. Еще больше не располагали к этому отношения с Евгением, не говоряуже о присутствии бабы Раи.

— А я уже ящики привезла, — расстроилась Маруся искомандовала:

— Ваня, выгружай.

Ваня нехотя встал из-за стола и отправился на улицудоставать из багажника ящики. Следует сообщить, что после продолжительныхпоисков через несколько месяцев на одной из автостоянок Москвы он счастливейшимобразом обнаружил свою машину. Так вот, он отправился за ящиками, Евгений, изсолидарности — с ним. Мы с Марусей остались на кухне.

— Ты почему в шубе? — чтобы поддержать разговор, спросила я.— Дождь же на дворе.

— Ваня купил мне новую шубу, и потому я прямо вся в ней, —поделилась она радостью.

— А почему каракуль? Ты же терпеть не можешь каракуль.

— Да, — согласилась пьяненькая Маруся, рискованно качнувшисьна стуле, — не люблю негров и каракуль. Но шубу буду носить, потому что мойВаня купил.

Во время этого разговора Санька крутился рядом, хватая состола еду.

— Ты что же, Машка, в шубе так и будешь за столом сидеть? —встряла в разговор баба Рая, в честь гостей накрывавшая на стол.

— Я в ней теперь и спать буду, — призналась Маруся и вновьзаговорила о гулянке:

— Ну, старушка, давай устроим вечеринку у тебя.

— Нет, — рассердилась я, — сказала же, не хочу. Тебеприспичило, у себя и устраивай.

Хлопнула входная дверь. Из прихожей донеслись голосавошедших мужчин.

— Куда его? — спросил Иван Федорович.

— На балкон давай, — сдавленным от усилия голосом ответилЕвгений.

Мне стало интересно, что они тащат. Я выскочила в прихожую,но ничего, кроме ящика, не увидела. Пришлось вернуться к Марусе.

— Что в ящике? — спросила я.

— Угадай с трех раз, — рассмеялась она. И тут я заметила,что нет моего Саньки. В кухню уже ввалились раскрасневшиеся мужчины, а сына ислед простыл.

— Где ребенок? — спросила я и, вспомнив про балкон, побежалав комнату.

Дверь балкона была приоткрыта, и Санька, конечно же, былтам. На бельевой палке сидела огромная черная ворона, а он, опасноперевесившись через перила, пытался дотянуться и схватить ее. Ворона, осознаваясвою недосягаемость, по этому случаю не волновалась, злорадно косила глазом ислегка передвигала лапами, перемещаясь на край палки. Санька упрямо тянулся заней.

Я обмерла. Неизвестно, чем кончилось бы дело, не помешай яэтой охоте.

Точнее, наоборот, очень даже хорошо известно, что Санька ужечерез минуту оказался бы за пределами балкона. Падение с девятого этажа вряд липошло бы ему на пользу. Я была близка к обмороку.

Схватив возмущенного ребенка, я помчалась на кухню изакричала:

— Какой дурак оставил открытым балкон?

— Я, — удивленно ответил Евгений, явно не понимая, 'почемуза это его называют дураком. — Ты же знаешь, какой плохой там шпингалет, а мывсе равно сейчас пойдем за вторым ящиком.

— В таком случае, я хочу, чтобы ты знал: только что Санькачуть не упал вниз, — сказала я и отправилась плакать в Красную комнату.