— Я ж базарю, что при жизни! — уточнял Юрка и продолжал:

— Вот у нас в бригаде, лет пять взад, мужик работал. Лет сорок с лишним в сантехниках отмантулил. Разбирался в нашем деле лучше всех. И никакая холера его не брала. Когда помер, вскрыли мужика. У него сердце отказало. Прямо на работе загнулся. А знаете почему? Трезвым полез чинить люк! Если б принял на зуб стакан, ничего с ним не случилось бы, и теперь бы жил. В нашем деле водка не только лекарство, но и профилактика! Вот я, любую работу трезвым делаю. Ни на зуб не принимаю, но когда приходится залезать в люк, тут уж извините, без промочки нельзя!

— А если свалишься вниз? Что тогда? — удивлялся Марат Агваняй.

— Исключено! Вся вонь вверх выходит. Потому стараемся побыстрее работу сделать.

— Юрка! Глянь! Кажется, тебя с Розой спрашивают, - подошел к такси Иван Кузьмич. Мужик заглянул в машину. Увидел пожилых женщину с мужчиной. Понял, что это родители Розы.

— Так вы и есть тот самый Юра? — оглядела человека теща. И выйдя из машины, приказала:

— Веди нас в дом!

— Клара! Ты забыла про чемоданы! — напомнил ей муж.

— Иосиф! Водитель занесет их!

— Чего? Ишь размечтались. Не таскал бы ваш багаж! Сами шевелитесь! — открыл таксист багажник и, вытащив из него чемоданы и сумки, тут же покинул двор.

Мужики помогли приехавшим загрузить в лифт весь багаж, отправили его на этаж, следом запихнули Юрку и, вернувшись на скамейки, пытались угадать, что за люди приехали к сантехнику?

— Если с утра на работу не выйдет, значит, родня нарисовалась. Встреча была теплой, — говорил Степан.

— А коли трезвый будет?

— Значит, знакомые или родня Розы! — догадался Лешка Свиридов.

— Откуда она возьмется? Сколько лет никого не было, все время вдвоем!

Юрий весь вечер пытался понять зачем, с какой целью приехали родители жены, что привело их за тридевять земель после долгих лет разлуки. Все изменились до неузнаваемости и, что скрывать, окончательно отвыкли друг от друга.

— Роза, ты уже совсем взрослая! — ахала мать.

— И даже старая! — добавил Юрка.

— Да ей всего сорок лет! О чем вы говорите? Даже я не считаю себя старухой! — возмутилась Клара.

— А с чего вам было стареть? Жили в свое удовольствие, без забот и хлопот, — отозвался Юрка.

— Сынок! Ты ничего не знаешь о нас. Не спеши обидеть! В твоем возрасте это уже не мудро, — подошел Иосиф к зятю, глянул в глаза с укором:

— Пошли к столу, там поговорим.

— Вот этот был наш первый дом, — показывали фотографии.

— Правда, красивый! Восемь комнат, помимо кухни, ванной, короче, хозяйственного блока. Мы уже подготовились к переезду родителей и твоему. Но за неделю до всего при обстреле города разрушили наш дом. Вот что от него осталось, одни развалины, — вытерла Клара скупую слезу, показав фотографию.

— Вот сюда нас поселили после этого! Тоже двухэтажный домик! Видишь, тут я и отец! Цветы посадили возле дома.

— Зачем? — удивился Юрка.

— Для души! — ответил Иосиф.

— Делать вам было нечего. Я понимаю грядки, от них польза! А от цветов, какой толк? — пожал плечами сантехник.

— Юра! Вы когда-нибудь дарили цветы девушкам? — спросила Клара.

— У меня девушек не было. Одна Роза! Зачем ей цветы? Я на всякую ерунду деньги не выбрасывал. Уж если покупал, то конфеты или духи. Конечно, хорошие, не дешевку. Знал, какие Розка любит. Так от этого польза. А цветы к чему? Лишняя морока! Потом выбрасывай этот веник. Только зря деньги выброшены!

— Какой практичный! — передернуло Клару.

— Куда деваться? Я в детдоме вырос. Там не о романтике, о пузе думать приходилось. О куске хлеба на день завтрашний.

— А потому считаете, что цветы в этой жизни нечто лишнее? Они не стоят внимания и заботы людей? — пристально смотрела на Юрку теща.

— Во всяком случае, я к ним равнодушен. В жизни есть другие заботы, помимо цветов.

— Это о чем? — насторожился Иосиф.

— Цветочки выращивали! А свою дочь на стариков бросили. Сами уехали, она, как хочешь, выживай! Зато добрые, цветы растили, а как ей здесь пришлось выживать тем цветочкам и не снилось! — закипал мужик.

— Юр, успокойся! Прошу тебя, угомонись! — попросила Роза.

— Как тебе этот дом? Мы в нем целых три года прожили. Только стали обживаться, привыкать и снова ночью обстрел. Нас по радио разбудил сигнал тревоги. Мы подхватили стариков и вместе с ними в убежище. Утром вернулись, дома нет. И не только наш, два десятка жилых домов разрушили. Знаешь, у меня под ногами земля поплыла. Я поняла, что опоздай мы хоть на минуту, нас всех разнесло бы в клочья. Как-то не себя, родителей стало жаль. Зачем их сорвали из своего дома? Здесь не было войны, не надо было убегать из своего дома среди ночи от обстрелов и бомбежки. Им тяжело смириться с потерями. Они только сдружились с соседями, а их не стало. Единственная девочка выжила. Ей пять лет. Теперь она с нами живет. Ребенок не помеха. Все мы дети одной войны и беды. Живем, не зная, что будет завтра и доживем ли до утра. Мы цветами встречаем праздники. Цветы оставляем и на могилах… У соседей в ту ночь семеро погибли. У нас все живыми остались. Вот посмотри на этот дом. Нравится? Мы и теперь в нем живем. Не знаю, надолго ли это пристанище. Война повсюду достает. И не щадит никого. Детей и стариков косит. Как устали мы жить в этой беде! Никогда не уверен в дне завтрашнем, — жаловалась Клара.

— У каждого свое горе, свои потери. Нас тоже судьба в ладошках не прятала, — рассказал, как они с Розой лишились ребенка. Клара и Иосиф внимательно слушали.

— Врачи сказали, что нет у нас шансов заиметь своего. У Розы по женской части все нарушено. Предлагают какую-то хренатень из пробирки. А что они в нее напихают, кто гарантию даст? Да и нет ее. Вот так и уйдем с Розкой бездетными. Никого после себя на земле не оставим. К чему живем и для кого? Подумать больно, — угнул голову Юрий.

— Зря сомневаешься! У нас, не глядя на войну, некоторые воспользовались пробирками. Теперь детей имеют, родных. Они от обычных ничем не отличаются. И их любят не меньше. Если материально трудно, мы поможем. Лишь бы вы согласились. Еще успеете вырастить. У нас на эти пробирки даже сорокалетние спокойно соглашаются, — утверждала Клара.

Родители Розы задергали Юрку. Они не давали ему покоя с самого утра.

— Давай отпросись в Москву. Всего один раз съездишь, дальше Роза сама справится.

— Э-э, нет! Я все должен знать и видеть своими глазами! Мало чего нахимичат медики!

— Я предлагала Юрке донорскую мать. Ну, это когда он сделал бы ребенка другой бабе, а та, родив, отдала бы нам дитя, так ведь не согласился он. Отказался вглухую. Ответил, что путевая ребенка не отдаст. Себе присвоит. Отними его потом. Так и не уговорила, — выдала Роза семейный секрет.