платьями на вешалках, туфлями и шляпками. Полоска зелёной ткани, прищемленной дверцами, вела к самому углу, откуда и слышались всхлипы. Звёзды, надеюсь, Томен тут не пребывал во время моей отлучки?

Осторожно подойдя к углу, я поставила кувшин и миску с травами. Отодвинув тяжёлые платья с длинными рукавами и воротниками, скрывающими шею, я взглянула на Лаи. Её била крупная дрожь, а большие потускневшие глаза наполнились слезами, скатывающимися с щёк. От кожи хиимки струилось слабое золотое свечение – когда у хиимов случается резкая смена настроения, их кожа начинает светиться, но если серебряные этим гордятся, то золотые пытаются всеми возможными способами потушить сияние. Начиная от таблеток и заканчивая операционным столом.

– Лаи, – тихо позвала я, присев напротив. – Ты меня слышишь?

– Он… он снова это сделал… – шептала хиимка, обняв себя и зажмурив глаза. – Опять… зачем? Зачем?.. он заставил меня… я не хотела, но он…

Лаи снова зарыдала, уткнувшись лицом в колени. Её растрёпанные волосы упали на содрогающиеся плечи выцветшим золотом.

Что заставил Томен её сделать?

Я села рядом, беспомощно смотря на хиимку и гладя её по плечу.

– Лаи, что он сделал? – тихо спросила я, приобняв её за плечи.

Она оторвала лицо от коленей, смотря на меня с такой мольбой, что сердце предательски сжалось.

– Он вновь заставил меня вспомнить, как умерли родители… Он заставил смотреть на их смерть, когда брал меня раз за разом… – прошептала Лаи, и её губы задрожали, когда глаза вновь наполнились слезами. – Я видела, как их убивают… он не даёт мне забыть этого… никогда не даёт…

Её пальцы сжались на собственной руке, потянув рукав и явив тёмно–жёлтые синяки. Я поражённо застыла, смотря на хиимку, что едва дышала.

– Пожалуйста… – зашептала Лаи, не моргая смотря на меня. – Помоги мне, Мэлисса… пожалуйста…

Она впервые назвала меня по имени. Я не выдержала, подавшись к ней и обняв. Лаи тут уже уткнулась носом в мои волосы, обняв так крепко, словно боялась принять за морок. Её спина дрожала, а слёзы капали на моё плечо. Спустя время кожа Лаи перестала светиться. Она немного успокоилась, дрожащими руками приняв кувшин и жадными глотками осушив его.

– Ты можешь рассказать мне, что тут происходит? – тихо попросила я.

Стерев с щёк слёзы, Лаи кивнула, сцепив на коленях пальцы и смотря куда–то в пустоту.

– Томен ненавидит меня, – тихо выдохнула хиимка. – Ненавидит, что я плакала, когда убивали родителей… что умоляла их пощадить. Он считает, что я должна была стоять и смотреть на это, достойно принять их смерть, но я не могла… когда он не в духе и ему нужно расслабиться, он зовёт меня… что–то вкалывает и заставляет раз за разом смотреть, как родителей убивают… если я кричу или плачу, он бьет меня и заставляет молчать…

Лаи вновь пробила крупная дрожь, отчего её голос предательски дрожал и срывался. С длинных ресниц всё ещё капали слезинки.

– Он стал другим после их смерти… он жесток и не знает пощады. И ненавидит, когда кто–то её просит у него… я не могу так… я его боюсь… очень сильно боюсь…

Я молчала, пережёвывая её слова. Оказывается, Томен был ещё той сволочью… нет, даже не сволочью. Сволочь – слишком мягкое для него слово. Накачивать свою сестру наркотиком, а после силой брать её и избивать, если та вдруг заплачет или закричит… может, остаться тут дольше трилуна и увидеть, как Ориас в пыль стирает эту жалкую планету вместе с его Бароном? Звёзды, какая манящая мысль, но нельзя.

– Лаи, ты хочешь отсюда сбежать? – тихо поинтересовалась я, взглянув на неё.

Она подняла на меня свои оленьи глаза.

– Это невозможно… я пробовала и…

– Я помогу, – перебила я. – Но мне нужна твоя помощь… я ищу кое–что, что находится в кабинете Томена за портретом вашей семьи. И мне нужен код из четырёх символов. Как только я добуду нужные мне сведенья, я уйду отсюда вместе с тобой.

Я взглянула на Лаи, видя в её глазах неуверенность и страх.

– Нас поймают и…

– Я работаю на Дамеса Грандерила, – перебила я, видя, как округлились глаза хиимки. – Нас не поймают и не посмеют даже коснуться, но ты должна мне довериться. Я смогу тебе помочь. Смогу защитить от Томена.

Я видела в глазах Лаи самую настоящую борьбу: либо пойти со мной и предать брата, либо остаться тут и до конца дней терпеть его издёвки. Я бы давно сбежала, и даже не будь у меня крыльев, нашла бы выход. Но Лаи не я. Для неё это решение будет трудным.

Лаи отвела взгляд, повернувшись ко мне спиной и дрожащей рукой подняв волосы. На её шее были вытатуированы два знака.

– У Томена они там же, но я их не помню, – тихо призналась она.

– Спасибо, – прошептала я, когда Лаи взглянула на меня. – Ты не представляешь, как это важно для меня.

Она лишь неопределённо пожала плечами, вытирая ладонью слёзы. Я помогла ей подняться и переодеться, ужасаясь при виде синяков. Будь у хиимки слабые кости, Томен с лёгкостью бы их раздробил. Неужели он так ненавидит сестру из–за того, что та пыталась спасти жизни их родителям? Почему он заставляет чувствовать Лаи как скот? Это ненормально, кто бы что ни говорил.

Приготовив расслабляющий отвар, я отдала его Лаи, присев на краешек подоконника и смотря, как начинает вечереть небо.

– Так кто ты? – забравшись с ногами в кресло и потягивая напиток, тихо спросила хиимка.

– Я… не знаю, и очень хочу это выяснить, – призналась я, взглянув на Лаи. – Одна деталь из этой головоломки находится здесь, у Томена. Мне был отведён трилун, чтобы её отыскать, иначе…

– Что, иначе? – напряглась та.

– Иначе меня отсюда заберут силой, – вымученно улыбнулась я, поправляя задравшиеся рукава. – Так что мне лучше справиться за трилун и покинуть это место, иначе тут начнётся такое…

– Но если Томен узнает…

– Он и так узнает, – заметила я. – Да и вряд ли бы я сюда пришла без подготовки.

Лаи с сомнением взглянула на меня, но ведь она ещё не видела мои крылья и то, что я способна делать благодаря им.

– Это самоубийство.

– Чистой воды. Поверь, знал бы об этом Дамес Грандерил, запер бы меня в