куда Лаи стала бы запихивать всё, что попадётся ей на глаза. Но… хиимка вновь меня удивила. Не спорю, когда Ориас затащил меня на Файю, у меня и вовсе не было никаких вещей с собой. Но когда я повторно возвращалась, то прихватила вполне вместительную сумку. Расставаться со старыми фотографиями, которые я с таким трудом добывала у разбросанных по Вселенной землян, было неохотно. Да ещё я взяла уйму личных вещей, ну и различные «трофеи», начиная от украденного Сияния Звёзд и заканчивая тканью с великолепной вышивкой из редкой нити, буквально сплетённой из ядра звезды. А вот как расставалась со всеми этими вещами хиимка, прожившая тут больше ста лет, я не представляла.

На моих глазах Лаи положила баночку с лечебной мазью, несколько украшений, которые, видимо, принадлежали её матери (сама хиимка не носила ни серёжек, ни бус, ни браслетов), гребень и короткий ножичек. Но перед тем, как он скрылся в её сумочке, она протянула ножичек мне.

– Томен вшил мне чип… на всякий случай.

Я чуть не сломала ножичек.

А у Томена-то было всё схвачено. Он мог вшить чип Лаи и для того, чтобы отследить, куда она сбежала, сославшись на «похищение».

– Где он?

Лаи повернулась ко мне спиной, развязав шнуровку на груди и чуть спустив платье. Она указала на слегка выпирающий бугорок под её правой лопаткой, и я невольно усмехнулась. Неплохо, Томен, неплохо. Сама то Лаи вряд ли достанет, а никто до сестры Барона и прикоснуться не сможет, так что вряд ли чип оснащён взрывчаткой. В моём случае Мать Орика вшила чип мне в запястье, который Ориас сломал, но при этом вынуть его самой не получилось бы – бомба тут же активировалась бы, почувствуй инородный предмет. Но вот что меня волнует: была ли бомба в моём чипе, или просто Мать Орика так решила меня запугать? А я взяла и доверилась ей, боясь опоздать на наносекунду.

Острие лезвия кольнуло Лаи, и та поморщилась, но не вздрогнула. Я сделала аккуратный надрез, смотря на жидкую золотую кровь, текущую в жилах хиимов. Аккуратно подцепив тонкой шпилькой для волос чип, я вытащила его, взглянув на затейливый механизм размером с ноготок.

– Держи его пока при себе, – отдав чип Лаи, велела я. – Как будем убегать, выкинешь его и запутаешь след. Это даст нам фору.

Хиимка кивнула, пряча чип в незаметный карман лёгкой, небесной юбки с чёрным разрезом по краям, открывающим вид на песчаные штаны. Эту одежду Лаи обычно выбирала для прогулки в сад, так что подозрения она вызвать не смогла бы.

– Как мы покинем острова? К порталу имеет доступ только брат, – заметила она, заплетая волосы в аккуратную косу. Невольно я заметила, что среди её светлых прядей мелькают золотые волоски – видимо, Томен осветлял их волосы несколько раз в год, но избавиться от золота было невозможно. Не пройдёт и полного оборота Вселенного Колеса, как у Лаи вновь будет истинный цвет волос.

– Значит, нам придётся прыгать.

Я улыбнулась, когда лицо хиимки охватила бледность.

– У нас не выйдет…

– Выйдет, – прервала её я, схватив за ладони и заставив взглянуть в мои глаза. – Доверься. Я была ещё и не в таких передрягах, и выход всегда из них выходила. Мы сбежим отсюда так далеко, что Томен тебя не найдёт. Обещаю.

Тёплые пальцы Лаи сжались на моих, и она позволила робкой надежде вспыхнуть в глазах. Всё внутри меня тут же встрепенулось как в былые времена, когда я затевала что–то масштабное, зная, что у меня это получится.

Как–то раз Цербер велел научить меня управлять кораблём, чтобы не отправлять каждый раз на Поезде с товаром, ну и чтобы никого не гонять ради меня на другой конец Вселенной. А вот свободных кораблей у правителя Этажей было предостаточно, так что он и не заметил, как парочка из них разбилась вдребезги. Ну ладно, ладно, не совсем парочка. Сколько я угробила кораблей? Штук двадцать, а может, и тридцать до того, как Церберу надоели мои «шалости» и он лично начал меня учить.

Думаю, не стоит говорить, что когда за твоей спиной стоит самый опасный пират во Вселенной, дыша буквально в затылок, уже не до шуток. Цербер терпеть не мог, когда кто–то при нём допускал ошибки, так что я лишний вдох боялась сделать. Между прочим, это был единственный корабль, не получивший даже царапину. Когда я успешно сдала ему «экзамен», Цербер великодушно разрешил посетить его гарем . Я еще помню как там было в мой последний визит туда, но когда я была Шпилькой, гарем состоял не только из редких женских рас, но и из весьма образованных. Для щуплой девчонки лет тринадцати–четырнадцати было самое то слушать различные рассказы, пение, смотреть, как под искусными руками мастериц создаются полотна. Я знала всех поимённо в гареме, пусть и не состояла в нём.

А после Цербер решил провести на конце Вселенной грандиозную баталию которые он устраивал в годы своих грабежей. Ох, это было что–то с чем–то! Меня определили к правой руке Цербера – Молоту, который, увы, не дожил до сегодняшних дней. Под его командованием был старый, не вызывающий восторженный визг, дредноут, но тогда он казался чем–то совершенным.

«Игра» начиналась мирно, а потом капитанский мостик пробил снаряд, который и угробил Молота. Я чудом выжила, поняв, что никто никого щадить не будет. Цербер не остановит эту битву. Пока оставшиеся в живых командиры спорили, как им поступить, я пробралась в амбар и позаимствовала… ну ладно, взяла без спроса один из истребителей. Ох, как же я рисковала, но знала, что риск оправдан. Либо оставаться на дредноуте и погибнуть, либо сделать хоть что–то самой и тоже погибнуть. Выбор не велик.

Как вы догадались, я выжила, ну или большая часть меня. Я совершила самый безумный поступок за всю свою жизнь (не считая пролитого на Ориаса стакана с водой). Истребитель был относительно новый, из прочного металла, который мог протаранить всё, что угодно при должной скорости. И я воспользовалась этим, протаранив не только капитанский мостик, но и достигнув ядра вражеского дредноута. Взрыв был такой, что я ещё пару часов ничего не видела.

Мой подбитый истребитель подобрал лайнер Цербера, и уже на нём выяснилось, что я получила весьма неплохое излучение, сотрясение мозга, ожоги буквально всего тела и чуть не пробитые какой–то оторвавшейся железкой кишки. При этом у меня не было ни одной сломанной или треснувшей кости, и теперь я даже понимаю, почему. Не