Вскоре они были туго перетянуты тонким кожаным ремешком в самом запястье.

– Тимка, ружьё убери, чего наставил?! – буркнул Силович. – Всё уже, спеленали мы его. Спугался, что ли? Не поранил он тебя?

– Нет, пуля рядом прошла, – покачал головой Тимофей и подобрал лежащий на камнях пистоль. Удобная для хвата рукоять, не такое длинное, как у драгунского, дуло. Ствол более мелкого калибра, красивая отделка. Спусковой крючок прикрыт скобой. Хорошее оружие.

Когда пленного поднимали на ноги, он резко вскрикнул.

– Осторожнее, Федотка, у него рука там пробита, вишь, кровью весь локоть протёк, – проговорил Силович. – Чай уж, не изверги мы какие. Пленных не забижаем. А гусь-то хороший! – оглядел он цепким взглядом парня. – Шаровары шелко́вые, в мягонькие сапожки заправлены. Пояс широкий, богатый, весь в серебре, а в ножнах кинжал с каменьями на рукояти. Ох, не из простых, братцы, этот татарин! Видать, он сынок вельможи какого. Я ведь ещё на дороге, когда убитого коня глядел, тогда ещё подумал, что богатая это скотинка. Небось, и сбруя в серебре была, да казаки с союзничками всю до нас ободрали. Ну чего, пошли, начальству его нужно свести.

– Дядь Ефим, а можно мне пистоль себе оставить? – спросил артельного старшину Тимофей.

– Да бери, – отмахнулся тот. – А вот пояс с кинжалом мы тогда командиру эскадрона подарим. Сергей Иванович любит такое. Глядишь, и к нам когда вдруг милостивее будет. Вон, из седельного вьюка на дорогу вытряхнуто, – кивнул он на валяющиеся возле убитого коня вещи. – Пулелейку подбери, а то как же ты пули для него потом будешь лить? Там ведь ствол совсем даже не таковский, как у наших.

Тимофей благодарно кивнул и подобрал напоминающую своим видом клещи оружейную приспособу.

Через несколько минут подъехал с драгунами Ступкин, и дозор порысил к основным силам. На своей лошади Силыч вёз крепко связанного пленника.

– Ваше благородие, наши казаки обратно возвращаются, там они за нами шагом в полуверсте обратно идут, видать, запыхались в погоне, – докладывал Родионову унтер-офицер. – А мы тут пока дозорили, ещё одного татарина из вражьих поймали. Он Тимоху Гончарова из моего десятка убить пытался, ну вот ребятки его и скрутили. Подводи! – махнул он рукой, и дядька Ефим с Федотом вытолкнули к офицерам пленного татарина.

– Из Гянджи сам? Кто таков? – спросил, оглядывая его Родионов.

Пленный криво усмехнулся и плотно сжал губы.

– Ну-ну, гордый значит, – покачал головой штабс-капитан. – Ладно, к командиру полка его конвоируйте, а уж Александр Эдуардович там и сам решит, что с ним дальше нужно будет делать. Молодец, Еремей, – похвалил он унтер-офицера. – Видишь, как не зря вы в дозор-то сходили, отмечу тебя перед командиром полка.

– Рад стараться, ваше благородие! – громко крикнул довольный Ступкин.

Герасим помешивал палкой в котле густое варево, а Федот с ворчанием подложил в костёр несколько новых полешек.

– Ну вот, кто-то татарина крутит и башку под пулю подставляет, а кто-то просто так благодарность от начальства получает.

– Да угомонись ты уже, – сказал со вздохом Силович, – живы все, вот и ладно. Вон и Тимоха наш с прибытком, – кивнул он на чистящего трофейный пистоль парня. – Если пленный хороший, то даже и взводному с эскадронным командиром от господина подполковника благодарности хватит, да и нам с того, глядишь, какое послабление вдруг будет. А если худой, так и ладно, всё равно ведь скоро на штурм идти. Вишь, как оно получается, не поклонился Джавад-хан нашему князю, воевать с нами хочет. Похоже, завтра мы на Гянджу двинем, везде у костров об этом говорят. А штурм, даа. Штурм, он всё собой заслонит. Спаси господи нас всех! – и истово перекрестился.

Тимоха ещё раз проверил затравочное отверстие замка, кремень и работу всего ударного механизма на холостую. Сухо щёлкнул курок, выбивая сноп искр об огниво. Всё было в порядке, теперь пистоль можно было заряжать. Он ещё раз покатал на ладони те пять пуль, что подобрал возле разворошённого вьюка на дороге. Все они были гладкие, безо всяких заусенец. Оставалось только лишь отмерить порцию пороха к четырём и накрутить с ними патроны, а вот одну можно было уже и загонять вместе с зарядом в ствол.

Глава 9. Бой в предместьях

Утром первого декабря лагерь русских войск напоминал разворошённый муравейник. Разбирались шатры, утаптывались горевшие ночью костры, всюду сновали солдаты, переносящие имущество в обозные повозки. Слышались крики команд, ржание лошадей, перебранка и скрип колёс орудийных лафетов. Полки, эскадроны, батальоны и роты готовились выступать на штурм Гянджи.

– Наше место по порядковому эскадронному счёту в общей полковой колонне, – объяснял стоящим подле него офицерам капитан Огнев. – Коли мы второй эскадрон, стало быть, и идти нам вслед за Самохваловским Ильёй Петровичем. Проверьте со своими унтер-офицерами ещё раз лошадей, оружие и боевой припас у всех драгунов, убедитесь лично в том, чтобы у каждого при себе был двойной комплект патронов, один в лядунках, а другой во вьюках на лошади. Ну а третий повезут наши интендантские на фурьерских повозках. Сами ведь знаете, если жаркая баталия случится, то все те патроны, что при себе есть, мы очень быстро расстреляем, а вот новые крутить уже некогда будет.

– Полк, седлай коней! – донеслась команда подполковника. – В походную колонну, по четыре! Дирекция на дорогу! Марш!

Донеслись звуки сигнала штаб-трубачей, и Нарвский драгунский начал движение вслед за казаками и союзниками татарами.

Тимофей ехал шагом на Чайке мимо того места, где только два дня назад его взвод в составе сборного полуэскадрона отражал атаку гянджинской конницы. Здесь, в долине за рекой лежали когда-то десятки трупов людей и коней, а вот тут на этом крутом склоне он чуть было не словил пулю от молодого татарина. Рука нащупала рукоять засунутого за пояс пистоля. «Хорошее оружие, неудобно только вот так его носить, надо будет что-нибудь эдакое приспособить для переноски, – думал молодой драгун. – Может быть, какую-нибудь наплечную или поясную кобуру? В строю-то, конечно, такое ему не позволят, тут всё единообразно, как у всех, должно быть. Если где и держать пистолеты по уставу, то только лишь в седельных ольстредях полагается. Но перед боем вряд ли кто-нибудь к этому придираться будет».

Дорога пошла вниз, и колонна драгун прибавила ходу. Впереди неё шли казачьи сотни, а ещё дальше, словно подвижная завеса, скакали многочисленные отряды союзной конницы.

Переночевав у небольшой реки, войска князя Цицианова двинулись вперёд, до Гянджи оставалось всего лишь несколько вёрст.

Дав людям двухчасовую передышку, командование русскими силами выдвинулось