Город с защищавшей его твердыней был окружён огромным массивом садов и располагался на равнине подле реки. В северо-восточной его части, за садами, в одной версте от первой наружной стены находилось обширное предместье. С востока, саженях в ста, ста пятидесяти от крепости возвышались каменные строения обширного караван-сарая с мечетью и большой площадью. Что было важно – все сады и городские предместья были окружены землебитными и каменными стенами десяти футов (более трёх метров) высотой с выставленной на них многочисленной охраной. Стены эти шли, охватывая сады и предместья одной непрерывной линией, с выступами, в виде бастионов обращёнными на внешнюю сторону. На них свита главнокомандующего наблюдала в подзорные трубы движение больших сил неприятеля. От малой внешней стены и до основной крепостной было около версты. Основная крепостная каменная стена была высотой не менее четырёх саженей (8 метров), с шестью мощными башнями по углам и возле ворот. Прямо перед ней был ещё насыпан земляной вал с палисадом (забором) из стволов деревьев, а на подступах находился заполненный водой ров. В крепостной стене имелось двое ворот, именно к ним и подходили те большие древние дороги, на пересечении которых и стоял сам город. Одни располагались с северо-западной стороны и носили название Тифлисских, вторые, с восточной, были Карабахскими. Ворота прикрывались мощными башнями с многочисленными бойницами. На солнце блестели жерла больших крепостных орудий.

Всё это оценивали и осматривали старшие офицеры свиты его светлости, нанося на свои листы бумаги увиденное. Да и сам князь давал время от времени кому-нибудь из них указания сделать ту или иную пометку в планах.

– Большая крепость, грозная, – тихо проговорил Силович. – Я такие только на Дунае и видел, когда наш полк там стоял. Но тогда-то ведь у нас и войск больше было и разных орудий. А сюда только лишь одни полевые пушки подвезли. Попробуй ты осадную артиллерию да через перевалы на руках перенести. Никаких силов на это не хватит!

Ворота во внешней стене распахнулись, и из-за неё начали выезжать ряды неприятельской конницы. Казачий полк с союзными татарами устремился на ещё не успевшего развернуться противника, норовясь с ходу его сбить.

– Стоим на месте! – крикнул командир эскадрона. – Наше дело здесь их сиятельство прикрывать.

Драгуны с ружьями в руках наблюдали из сёдел, как, потеряв несколько десятков своих всадников, гянджинская конница развернулась и ринулась обратно в город. Победители увлеклись преследованием и подскакали близко к стене. С неё ударили ружейные залпы и выстрелы нескольких мелких орудий. Вся она буквально окуталась облачками от сгоревшего пороха.

В стоявшей за спиной эскадрона свите командующего послышались возгласы.

– Увлеклись наши, – покачал головой Силович. – Погорячились! А я-яй! Ну куды же это так близко-то к стене было лезть? Похоже, что нарочно эти их туда заманивали.

Конные сотни союзников и казаков развернулись и стремительно откатились обратно.

Похоже, удовлетворённый всем увиденным, Цицианов, наконец, дал команду отходить всем к своему основному, расположенному на отдых войску.

– Вот тебе и разведка боем, – пробормотал Тимофей, оглядываясь на стену.

Перед ней лежали трупы людей и животных, и там среди них уже сновали спустившиеся со стен люди.

После непродолжительного отдыха и перекуса всухомятку для первого, второго и третьего эскадронов поступила команда оставить лошадей во временном лагере и построиться в штурмовые колонны. Четвёртому надлежало в конном строю прикрывать вместе с казаками войска от наскока вражеской кавалерии.

Спешенные драгуны занимали свои места в боевых порядках. Рядом с ними строились егеря Семнадцатого полка, где-то среди них должны были быть и земляки-башкирцы. Тимоха оглядывал колыхающиеся ряды в зелёных шинелях, но никого знакомых, кроме разве что капитана Корягина, пока что не замечал.

– Держимся все вместе, братцы! – поучал стоящих рядом товарищей Ефим Силович. – Пока-то колонной мы идём, это ещё ладно, а потом ведь всё одно в ближнем бою весь наш строй непременно распадётся, так что кажный друг дружке спину прикрывай и плечо для помощи подставляй! Тимоха, Савелий, вы у нас ребята молодые, горячие, вперёд, глядите, не лезьте, и всё время на нас, на тех, кто в сражениях уже бывал, постоянно оглядывайтесь!

Между эскадронной колонной драгун и ротой егерей артиллеристы прокатили полевые пушки.

– С огоньком вперёд пойдём! Стреляйте точнее, братцы! – выкрикивали вслед им напутствия солдаты.

Забили барабаны, и под команды своих офицеров штурмовые колонны двинулись к землебитной стене.

– Поддержи-ка, я пока руку сменю! – попросил Герасим. – Занемела она у меня маненько.

Тимофей перекинул мушкет за спину и поставил на плечо один из концов грубо сколоченной из верхушек деревьев лестницы. Точно такие же, как и у него, несли сейчас во многих других колоннах.

Отбивали тревожную дробь барабаны. До стены оставалось ещё сотни четыре шагов. Позади грохнули пушечные выстрелы, и над головами наступающих с гулом пролетели первые чугунные ядра. Строй нескольких егерских колонн рассыпался, и вперёд устремились цепи из лучших русских стрелков. Захлопали выстрелы их штуцеров, и в ответ грохнули первые ружейные залпы со стен.

– Молодцы егеря, тормошат басурман! – оскалился Федот. – Не дают им с духом собраться и прицельно одним разом ударить. Издали с винтовальных стволов палить начали, те им из своих гладких в ответ, а всё ведь одно – без толку. А ну-ка давай я теперяча понесу! – и перехватил у Тимофея лестницу.

Колонны прошли ещё пару сотен шагов, и первые пули неприятеля начали находить в них свои цели.

В переднем ряду вскрикнул и упал на землю драгун, и Тимофей, шагнув, занял его место.

– Штыки надеть! Бегом, братцы! – размахивая саблей, прокричал командир эскадрона, и колонна перешла на ровный, размеренный бег.

Прямо перед ней, разбившись на двойки, перемещались егеря-застрельщики. Вот один из них выпалил из своей укороченной фузеи и, сноровисто заряжая, повернулся боком.

– Ванька, Коньков! – узнав земляка, крикнул ему Тимофей.

Пуля ударила бегущего по соседству драгуна в ногу, и он со стоном рухнул на землю.

– В атаку! Ура! – крикнул Огнев.

– Ураа! – заревели полторы сотни глоток.

Так же как и их колонна, рядом шли на штурм тысячи русских солдат.

Вот она! В полсотни шагов впереди виднелась грязно-серая, в два человеческих роста стена. Большую часть защитников с неё уже выбили пули егерей, остальные, наученные, прятались, и то тут, то там мелькали головы в чёрных лохматых шапках. Стукнула о верхний край своими лесинами тяжеленная лестница, и по ней сразу устремились вверх атакующие. Два дюжих татарина подскочили и попытались было столкнуть её вниз. Тимофей с Савелием как раз караулили, выцеливали из мушкетов этот участок и одновременно друг с другом