Боб поднялся и вышел из комнаты.

10

Мэтью Данн снимал квартиру с одной спальней в стеклянной башне недалеко от Лас-Вегас-Стрип. Сорок восемь часов слежки показали, что распорядок дня у него не особенно напряженный и включает в себя ежедневную долгую прогулку до «Беладжио», где Данн играет в блек-джек по десять долларов за партию, потягивая дешевый скотч. Его прошлое было гораздо более интересным. Он вылетел из морской пехоты за нарушение субординации, а потом пришел в частную компанию американских наемников для выполнения грязной работы в Ираке. Пережил двухлетнее заключение в сирийской тюрьме за контрабанду оружия. В Новом Орлеане его обвинили в импорте кокаина, но ему каким-то образом удалось сорваться с крючка. Три года он провел в федеральной тюрьме за махинации со страховкой, а через неделю после условно-досрочного освобождения заключил пятимиллионный договор с министерством обороны на поставку апельсинового сока американским войскам. Где-то по дороге Данн начал убивать ради наживы, собирая самые дорогие контракты. Когда удалось получить ордер, облава на его банковские счета выявила самую малость — менее двадцати тысяч долларов. ФБР предположило, что Данн предпочитает наличные деньги и заграничные банки. Наблюдение за его ноутбуком и прослушка сотового выявили, что он забронировал билет на рейс до Мехико. Без всяких происшествий Данна арестовали в международном аэропорту Маккаран и поместили в изолятор временного содержания округа Кларк.

11

Через восемнадцать дней после того, как Рик Паттерсон сломал себе шею, он наконец умер в отделении интенсивной терапии госпиталя Цинциннати. Сорокачетырехлетний Паттерсон никогда не был женат и родственников тоже почти не имел. Брат кремировал тело, а урну с прахом отправил «Федэксом» в Сиэтл для «последующих целей». В его прошлом были пробелы, но, вероятнее всего, они с Карен Шарбоннет познакомились двадцатью одним годом ранее, когда служили в Восточной Африке. Время от времени их пути пересекались, и оба по нескольку лет провели в Афганистане и Ираке. В брак они точно не вступали; не нашлось и свидетельств каких-то других серьезных отношений, кроме делового партнерства, которое и привело Паттерсона к гибели. Попытки найти его деньги оказались бесплодными. Как и многие представители преступного мира, он, очевидно, предпочитал наличность и офшорные счета.

Карен не сообщили о его смерти, и, по предположению ФБР, она все еще полагала, что он умер в лесу, где был брошен. Карен находилась под стражей и не имела доступа ни к газетам, ни к Интернету. Когда ей сообщили, что ее обвиняют в убийствах Линды Хиггинботам, Джейсона Джордана, Нельсона Керра и пластического хирурга в Висконсине при отягчающих обстоятельствах, она невозмутимо затребовала адвоката.

12

Подписав предварительное соглашение о признании вины, Сид Шенно приступил к делу, а именно, стал копаться в финансовой отчетности «Граттин хэлф». Поскольку это он устанавливал системы и обновлял их все эти годы, работа была несложной. Через сорок восемь часов он уже принялся отправлять Ф. Максу зашифрованные электронные письма с финансовой информацией, настолько обширной и подробной, что у агента Росса Мэйфилда и его оперативной группы вскоре потекли слюнки. Флаксацилл оказался очень дешевым препаратом. Пользуясь сетью офшорных компаний и счетов, «Граттин» платила за него в среднем по восемьдесят миллионов в год одному и тому же торговому посреднику из Сингапура, который, в свою очередь, переправлял выручку в лабораторию в провинции Фуцзянь.

Драгоценные крупицы информации скоро превратились в лавину; Сид продал душу компании, чтобы впечатлить своих новых хозяев и, если получится, выжать из них еще более выгодные условия. Первое же письмо сделало его предателем, а после этого путь назад был отрезан. Через семьдесят два часа он буквально затопил ФБР таким количеством сырых данных, что сотрудники не успевали их обрабатывать, причем вся информация самым замечательным образом годилась для представления в суде.

И вот тут настало время двинуться в наступление. Ф. Макс позвонил агенту Россу Мэйфилду и попросил о разговоре с глазу на глаз. Они встретились ближе к вечеру в модном баре неподалеку от офиса Дардена. Адвокат заказал красное вино; Мэйфилд, сказав, что он на службе, ограничился кофе. Как только принесли напитки, Ф. Макс перешел к делу.

— Мы хотим иммунитета, полного и неограниченного иммунитета. Ни обвинения, ни ареста, ничего. Сид должен уйти свободным и с незапятнанной репутацией.

Мэйфилд покачал головой:

— Мы это уже обсуждали.

— Да. Но в истории возникли новые обстоятельства. А если Сиду удастся отыскать все офшорные счета и собственность Кена Рида? У него больше полумиллиарда запрятано по разным банкам отсюда и до Новой Зеландии, и Сид может предоставить вам все подробности. А еще предоставит список всех его «игрушек» — дома, яхты, самолеты.

— Я слушаю.

— Подумайте, сколько будет исков, когда начнется шум. С компанией станут судиться десятки тысяч людей. У Рида появится шанс, он подаст заявление о банкротстве и надежно спрячется за постановлением суда. Но что, если у истцов и их голодных адвокатов появится доступ к его припрятанному богатству? По мне, звучит как правосудие. Рид окажется без денег, банкротом, и за решеткой до конца своих дней. Сид может это устроить, но только при условии иммунитета.

— Не знаю…

— Да ладно вам, Росс. Вспомните, сколько первоклассных сплетен Сид уже добыл. Вы даже читать их не успеваете, а? Он понимает, что делает, и готов сделать еще больше, но не просто так. Что вы выиграете, предъявив ему обвинение и запятнав репутацию?

Мэйфилд улыбнулся, кивнул и огляделся вокруг. Предложение ему понравилось — это было очевидно.

— А что с оплатой за Нельсона Керра?

— Ничего. Ни цента. Сид считает, что это был исключительный случай, и Рид заплатил за работу с какого-то особого счета или наличными. Никак не впутывая эту сделку в дела компании. Он ведь не дурак.

Мэйфилд посмотрел на часы.

— Пять минут шестого. Рабочий день закончился. Закажите-ка мне пива, пока я схожу в туалет.

Пиво появилось раньше, чем вернулся Мэйфилд. Он сделал большой глоток и произнес:

— Я сегодня же позвоню в Вашингтон и обо всем договорюсь.

Адвокат крепко пожал протянутую руку.

13

Однажды, в дождливый вторник в середине мая, Брюс сидел на веранде, наслаждаясь стуком капель, которые падали на жестяную крышу и лились в бассейн, и то читал, то дремал. Ему следовало находиться в магазине, но из-за дождя покупателей было еще меньше, чем в обычные дни. Остров и работа нагоняли на него тоску. Ноэль опять сбежала в Новый Орлеан, покупать антиквариат.

До веранды долетел отдаленный гул его дешевого телефона — звук, который Брюс слышал очень редко. Он вскочил, бросился в кухню и схватил трубку.

— Привет, Брюс, — сказала Дэни. — Есть минутка?