– Разумеется, я ее помню, шеф! –хмыкнул Бенуа, с удовольствием разглядывая фигуру бегуньи, которая была ужесовсем близко. Порою она приостанавливалась, срывая на обочине то мак, тоцикорий, то кустик клевера, так что в руке у нее собрался уже небольшой букетик.До чего же поэтичная натура, ах ты, милашка! – Помню, не сомневайтесь!Такие сиськи раз увидев, не скоро забудешь!

– Придурок! – взвизгнул шеф. –Вчера день ушел псу под хвост – не отправьте туда же и нынешний. Забудь о еесиськах! Знаешь, кто она такая? Валери Лебедефф! Та самая!

– Валери Лебедефф? – недоумевая,повторил Бенуа – и его аж потом прошибло, когда он вспомнил это имя. –Она?.. Она?! Неужели? Та самая?! Не может быть!

– Она, она, не сомневайся, – задыхалсяот волнения шеф. – Так что вы должны взять не только Понисофски, но и этукрасотку. Понял? Ты понял? Немедленно звони Гийому – теперь ты без него точноне обойдешься. И докладывай мне постоянно, как дела, понял?!

Себастьен отключился. А Бенуа стоял, так изажав в руке телефон, смотрел на девушку, бегущую к нему по склону холма, идумал о том, что его горластая маменька там, на небесах, где она пребывает ужекоторый год, вытребовала-таки аудиенцию у господа бога и вынудила его послатькозырную карту ее сиротке-сыну Бенуа д`Юберу.

Вот она, эта козырная карта. Перед ним. Толькоруку протяни! Червонная дама – его любимая масть. И уж эту партию Бенуа непроиграет!

Сорок шестой поезд из Москвы прибывал в Нижнийв половине девятого, а за сорок минут до этого доктор Белинский все ещетоптался на площади Свободы, не ведая, куда податься: на улицу Минина (десятьминут ходу) или на Автозавод (час езды на маршрутке). Как ни утихомиривал онсебя весь этот день (даже дождь перестал, а Веня никак не мог успокоиться), какни усмирял, как ни взывал к отцовскому и супружескому долгу (можно былопосидеть с пацанами за шахматами или почитать им, погулять с Инной или повестиее в кафе, в ночной клуб, ну что-то этакое придумать романтическое!), все былобессмысленно. В конце концов Белинский махнул рукой на все приличия на свете ипросто-напросто сбежал из дому. Ну что он мог поделать, если изнемогал отлюбопытства... того самого, которое, как известно, погубило кошку. Если честно,Веня не знал, как именно это произошло, поскольку встречал это интригующеевыражение лишь в английских переводных романах. Да какое ему сейчас дело докаких-то там иноземных кошек? Ведь не только в любопытстве дело, не одно ономучило и терзало Веню, словно язва желудка или двенадцатиперстной кишки!

С другой стороны, чистым альтруизмом ибеспокойством о пропавшем Холмском дело тоже не ограничивалось. Вернее будетсказать, что кровь доктора Белинского будоражила гремучая смесь из любопытства,человеколюбия, желания восстановить справедливость – и интеллектуальногоазарта. Однако и для самого Вени оставалось загадкой, почему особа скомандирским голосом, которая сегодня приезжает к Сорогину, каким-то образомпоможет доктору Белинскому выйти на след пропавшего Данилы Холмского! И тем неменее он отчего-то надеялся на это.

Но эта загадка была, так сказать, второйочереди. И ответ на нее можно было получить, лишь разгадав загадку номер один:где, у которой из двух сорогинских квартир следует подкарауливать командиршу.

На Автозаводе? На улице Минина? В центре? Наокраине?

Голову сломаешь!

Помучившись немного, Веня усилием воли сдержалсвой порыв вскочить в маршрутку, которая следовала на Сенную площадь и должнабыла проехать как раз мимо того самого дома на улице Минина, где встретил свойсмертный час Сорогин, и перебежал через площадь Свободы. Потому что маршруткина Автозавод шли именно с противоположной стороны.

Тут он не дал себе помешкать ни минуты и,словно опасаясь передумать, вскочил в сто первую, конечная остановка которойнаходилась в двух кварталах от улицы Маршрутной. Маршрутка на Маршрутную!Звучит, не правда ли? И в ту же минуту, как Веня оказался в салоне, дверцы«пазика» закрылись, и он тронулся с места.

«Это судьба! – наставительно сказал себеВениамин. – Обратной дороги нет. Значит, я сделал правильный выбор!»

И он стал всячески укреплять себя в этомубеждении, на всякий случай усевшись на заднее сиденье и покрепче держась занего обеими руками – чтобы не поддаться колебаниям и не сбежать на улицуМинина.

Нет, ну в самом деле, что за глупости? Вполнеможет быть, что о квартире, в которой был убит Сорогин, московская гостья неимеет представления. Что с того, что на определителе был ее телефон? Она моглазнать номер телефона, но не знать адреса; в конце концов, сам Сорогин мог ейпозвонить за несколько минут до того, как Вятский ткнул его ножом в сердце!

Что-то подсказывало Вене: в той квартиреСорогин не жил, лишь пользовался ею, как кратковременной явкой. И дело даже нев Вениной интуиции. Достаточно призвать на помощь элементарную логику: не можетв квартире писателя (а Сорогин как-никак пробавлялся именно этим ремеслом) небыть компьютера! Пусть это окажется даже ноутбук, но и его не видел Веня, покаот нечего делать скитался по комнатам в ожидании милиции. И даже если Сорогин,предположим, был до крайности несовременен и писал на машинке, а то и вовсе отруки, то Веня не обнаружил ни пишущей машинки, ни бумаги. И вообще, квартирапроизводила впечатление необжитой.

Об автозаводской квартире московской гостьеопределенно известно. Эта пренебрежительная реплика: «Мальчик с горьковскогоАвтозавода...» И вообще, улица Маршрутная – официальный адрес Сорогина. В любомслучае, даже если дама-командирша сначала поедет на Минина, она уткнется в опечатаннуюдверь. И воленс-неволенс ринется на Автозавод. То есть караулить детективуБелинскому надо именно там. И сразу готовиться к тому, что караулить придетсядолго: даже если поезд не опоздает и москвичка прямиком, без заезда на Минина,отправится на Автозавод, это займет у нее минимум час. Маршрутки сейчас,воскресным вечером, ходят абы как! Ну а если она сперва на Минина поедет, тонадо прибавить еще минут сорок, так что набирайся терпения, доктор Белинский. Иотключи мобильник, чтобы тебя не бомбардировало звонками возмущенное семейство.Потом, возвращаясь из своего рейда, он еще успеет придумать какое-нибудьубойное оправдание, чтобы заставить притихнуть всех: и жену, и тещу, и Гошку сМишкой.

Потом! Как говорят те же англоязычные люди,«мы будем думать о том, как перейти мост, когда подойдем к нему». А пока – вотулица Маршрутная, вот и нужный дом.

Домик оказался трехподъездный и двухэтажный.Белинский бывал в таких домах, построенных пленными немцами после войны. Вцентре тоже много подобных сооружений сохранилось, но там они все же выгляделипопрезентабельней. Здесь же...