В голосе женщины смешивались слезы и ярость.Лютая ярость! И если бы Веня прослушал это сообщение до того, как увидел в«Губернских ведомостях» заметку о людоедке Эллочке, ему бы и в голову не пришлоискать другого убийцу омерзительного писателя Сорогина, кроме владелицымосковского телефонного номера...

Ему приснилось, что Себастьен навалился наТьерри и душит его. Тьерри хрипит, пытается оторвать руки Себастьена от своейшеи, сам Бенуа вцепился в шефа сзади, силится оттащить его, но не может, аТьерри хрипит все громче, такое впечатление, что он вот-вот испустит дух...

Бенуа рванул шефа что было силы – и открылглаза.

Никакого Себастьена. Правда, Тьеррипо-прежнему хрипит, как удавленник...

Потребовалось некоторое время, чтобы Бенуапонял: он сидит на заднем сиденье «Рено», что было сил вцепившись в спинкупереднего сиденья, и тащит, тащит ее на себя, словно хочет оторвать во что быто ни стало. Ну а она, понятное дело, не отрывается.

Тьерри лежит на спине, голова его свесиласьпод рулевое колесо, руки скрещены на груди, и он храпит, храпит, широко раскрыврот...

Такое ощущение, что где-то рокочет гром.Беспрерывно накатывая снова и снова...

– Тьерри! – сдавленным со снаголосом позвал Бенуа. – Перестань!

Тот не слышал.

– Тьерри! Повернись на бок!

С тем же успехом можно было взывать к грозовойтуче. Бенуа перегнулся через спинку и попытался перекатить Тьерри на бок, ноедва не свалил его с сиденья на рычаги управления.

Представив, какая сейчас разразилась бы гроза,какие громы и молнии обрушились бы на него на смеси французского и арабского,Бенуа махнул рукой и вылез из машины.

Потянулся, огляделся... вспомнил, где он ипочему. И покачал головой, глядя на два-три десятка домов, лежащих перед ним вуютной низинке. Ну и лажанулись же они вчера! В очередной раз, что характерно.И, что характерно, в их команде не осталось ни одного человека, который нехватался бы вчера за голову и не выкрикивал магическое слово «merde», имя ввиду этих двух проклятущих «русковых».

С чего все началось? Разумеется, с того, чтоон, Бенуа, не встретил Шведофф в аэропорту. А как он мог это сделать, интереснознать, не видев прежде клиента в лицо? Но попытался принять все меры, какиетолько мог: явился туда с транспарантом, не заметить который мог только слепой.Судя по всему, Шведофф был слепым: он не заметил транспаранта (забыл своюфамилию, что ли?!), не подошел к Бенуа, не был встречен, а потому пустился в свободноеплавание до Парижа в автобусе «Руаси Бас» – и стал жертвой Тьерри.

Да... можно представить, какое лицо стало уБенуа, когда он увидел паспорт, с торжеством доставленный ему Тьерри, и понял,что этот чернозадый козел ограбил того самого человека, с которого импредстояло сдувать пылинки! Вдобавок в паспорте лежали деньги и кредитнаякарточка. То есть они накололи драгоценного клиента куда сильнее, чем могливообразить. И где его теперь искать? Под мостом Пон-Неф, в компании бездомныхклошаров?! Хоть бери паспорт и подкидывай его под дверь ближайшего комиссариатав надежде, что злополучный Шведофф начнет же когда-нибудь искать своидокументы, обратится же когда-нибудь в полицию!

Следующий облом произошел с Флоранс. Или этирусские – импотенты, или педики. Бенуа еще не видел нормальногогетеросексуального мужчину или хотя бы бисексуала, которому Флоранс не удалосьбы заморочить голову. А этим двум русским – не удалось! Правда, в конце концовСебастьен обвинил во всем все того же Бенуа: якобы тот сам виноват, непредусмотрел деталей, на которых и зациклился въедливый приятель мсьеПонисофски. С другой стороны, он, значит, настоящий, нормальный мужик, если вовсе глаза пялился на юбку Флоранс и увидел там грязь...

Но зато под следующим номером в списке обманутых«русковыми» значился сам Себастьен. Мозговой центр, генерал-маршал,главнокомандующий всей аферы! Понисофски и его головастый приятельпросто-напросто сбежали из квартиры на рю Друо, разрушив этим весь планСебастьена и продемонстрировав, что не приняли всерьез ни одной из техстрашилок, которыми тот со всех сторон бомбардировал любовника крошки Брюн.Надо было видеть физиономию Себастьена, когда он смотрел на груды мусора,оставшиеся от брюновского антиквариата, и осознавал, что все эти «сокровища» (да,Себастьен был безнадежно старомоден!) уничтожены напрасно! Он настолько потерялголову от неудачи, что полез с кулаками на Бенуа, пытаясь обвинить во всем его.Дескать, он неточно передал Понисофски все его, Себастьена, инструкции, вот тоти почуял слабину.

Но тут уж на защиту Бенуа выступили сомкнутымирядами Тьерри и Флоранс, крича, что он все говорил как надо, но, выходит, такиебыли инструкции, если на них можно не обратить внимания, тут уж шеф самвиноват: чего-то не продумал, недоучел, не принял во внимание и все такое. Оничуть не подрались там, над осколками фарфоровых часов и прочего барахла. Потомпоуспокоились, вспомнили, что даже компьютерные оборонные программы дают сбои,что же говорить о людях, которые всего только люди, – и гуськом вышли изэтого неудачливого дома, унося с собой так и не подписанное соглашение. Онивернулись в «Рено» Себастьена и принялись ломать головы над тем, что делатьдальше. Мысль о двух миллионах евро (и это как минимум!), которые уплывали изрук, словно средиземноморская сардинка, вынуждала к мирному сосуществованию ипродолжению альянса. Правда, Флоранс, которая с самого начала относилась кзамыслу Себастьена с недоверием и вообще была самая нетерпеливая (к примеру,Бенуа не мог вспомнить случая, чтобы она не кончила раньше его, да и Тьеррирассказывал то же самое), предложила вообще бросить все это дело. Себастьенжутко вспылил и крикнул, что она оппортунистка и с этой минуты может считатьсебя уволенной.

– Да? – ехидно сказалаФлоранс. – Ну-ну. А кто будет утром и вечером тренировать твоего малыша –восемьдесят восемь раз правой рукой и девяносто левой? И это еще ничего, а товедь иной раз далеко за две сотни зашкаливает!

Себастьен жутко покраснел, а Бенуа и Тьерри,которые давно подозревали, что одной работой в офисе «секретарские» обязанностиФлоранс не ограничиваются, неприметно перемигнулись. То-то Флоранс последнеевремя жаловалась, что у нее мозоли на пальчиках... будут тут мозоли!