— Выходим, — объявил Ангел, поднимаясь, — здесь нам больше делать нечего. — И, пригнувшись, заторопился к двери.

Ангел шел между Касьяном и Андреем. Ребята знали свое дело отменно и умело прикрывали его. Серебров предупредительно распахнул дверь, и Ангел сел на переднее сиденье. Посмотрел в стекло заднего вида — смотрящий Питера быстро юркнул в свой «Мерседес», и машина тотчас рванула с места и затерялась в автомобильном потоке. Ангел приоткрыл окно. Закурил. Выпустил тонкую струйку дыма на волю.

— Володя, окно открывать не надо, мало ли чего, — просительно произнес Касьян, но Ангел не отозвался, лишь на всякий случай положил на колени пистолет.

Павлов настаивать не стал, только недовольно что-то буркнул себе под нос и вырулил из переулка на магистраль. Какой-то мотоцикл вывернулся из ближайшего переулка, догнав автомобиль Ангела, он секунд десять ехал рядом, и мотоциклист едва не касался локтем автомобиля. Но вдруг пассажир мотоцикла повернулся к нему и вытянул руку. У самого лица Ангел увидел темное отверстие ствола. Еще секунда, и оружие! полыхнет ослепительным пламенем. Даже через темное стекло шлема он сумел рассмотреть плотоядную улыбку убийцы, видел, как хищно сузились его глаза.

Ангел застыл, словно загипнотизированный, понимая, что у него не остается времени даже для того, чтобы схватить с колен оружие. Но в этот момент Касьян нажал на педаль тормоза, и автомобиль, скрипнув резиной, резко встал.

Грохнул выстрел — пуля ушла в белый свет. Мотоцикл вырвался вперед, и Ангел, не теряя драгоценных мгновений, поднял пистолет и дважды выстрелил по мотоциклисту. Зло стиснул челюсти, заметив, как всем телом вздрогнул пассажир.

Мотоцикл слегка занесло, он вильнул, едва не столкнувшись с грузовиком, следовавшим навстречу, и тотчас нырнул в узкую улочку.

— За ним! — закричал Ангел. Касьян, подгоняемый охотничьим азартом, последовал за мотоциклистом.

Было видно, что пассажира шатает, еще секунда, и он свалится на дорогу. Но нет — удержался! Метров триста они ехали следом за мотоциклистом. Им даже удалось прижать мотоциклиста к тротуару, но тот неожиданно сбросил газ, свернул в узкие ворота проходного двора и быстро затерялся. Все, не достать!

Касьян в сердцах стукнул кулаком по рулю.

— Чтоб его!

— Ладно, никуда он не денется, — пообещал Ангел. — Выцепим! Таких ковбоев в Питере не так уж и много.

ТЕБЯ УБЬЮТ ПО ДОРОГЕ

Дверь в камеру отворилась, и на пороге появился молодой лейтенант.

— Игнатов, на выход.

Варяг поднялся с нар и молча двинулся к выходу.

— Что случилось? — спросил он у охранника.

— Владислав Геннадьевич, — шепотом доложил лейтенант, — хозяин к себе требует. Видать, дело важное. Требовал, чтоб немедля доставили.

— Ладно, веди.

— Руки за спину! — громко скомандовал охранник, подталкивая Варяга к выходу.

Шунков, развалившись, сидел в кресле. Когда ввели Варяга, хозяин чуть наклонился и положил руки, сложенные в замок, на крышку стола. Он долго молчал, а потом проговорил, указывая на стул:

— Присаживайся, смотрящий.

Варяг был несколько удивлен. В голосе хозяина не слышалось прежней спеси и самодовольства. Владислав сел.

— Удивлен? — спросил Шунков.

— Чем?

— Разве ты не хочешь узнать, зачем я тебя позвал? — продолжал юлить начальник колонии. Варяг лишь пожал плечами.

— Хорошо, я скажу. Ты выиграл, Варяг. Теперь твое слово значит на зоне гораздо больше, чем чье-либо другое, а тем более мое.

Владислав усмехнулся, но продолжал хранить молчание.

— Я тебе дам полную свободу, Варяг. Единственное, о чем прошу, не позволяй законным устраивать беспредела над суками. Пусть живут.

Игнатов чуть приподнял брови. Видно, резня здорово пошатнула положение хозяина. И печется он вовсе не о суках, а о себе, родимом. Как бы не выкинули его с насиженного места.

— А что взамен? — наконец подал голос смотрящий.

— А что ты хочешь? — вопросом на вопрос ответил Шунков.

— Хорошо, скажу. Во-первых, по первому моему требованию я должен иметь возможность звонить куда хочу и кому хочу.

— Но…

— Иначе будем продолжать пускать кровь сукам, — перебил его Варяг.

— Хорошо, — кивнул Шунков, потирая обросший щетиной подбородок.

— Во-вторых, — продолжал Владислав, — грев законным поддерживать без всяких выкрутасов. — Шунков молчал.

— И последнее. Ты проследишь за тем, чтобы людей с малявами не трогали по крайней мере на твоей территории, — заявил Владислав.

Начальник колонии долго молчал, обдумывая и взвешивая условия. На его лице отражалась отчаянная внутренняя борьба. Варяг тоже молчал.

— Хорошо, — наконец тяжело вздохнул Шунков. — Я все сделаю.

— Тогда сделка заключена, — удовлетворенно кивнул Варяг.

Шунков позвал охранника, и Владислава вывели из кабинета.

Настоящая причина, по которой начальник колонии согласился на столь унизительные для него условия, так навсегда и осталась тайной.

* * *

С Анзором Кивилиди Ангел встретился вечером этого трудного, напряженного дня. Заявился в казино неожиданно, без предварительного звонка.

Хозяин встретил вора радушно, впрочем, по-другому и не полагалось. Проводив в свой кабинет, он вдруг неожиданно ошарашил Ангела:

— Слышал об этом мотоциклисте. Ты молодец, не растерялся.

Судя по тону, Анзор знал больше, чем говорил. Сомнения мутноватым неряшливым облачком заползали в сознание Ангела, крепко пошатнув его недавнее убеждение в надежности грузина. И только радушнейшая улыбка Кивилиди сумела слегка смягчить неприятное впечатление. Все-таки в этом городе никому не стоит верить.

— Откуда ты знаешь обо всем? — стараясь не показать своей настороженности, спросил Ангел. Кивилиди выглядел чрезвычайно удивленным:

— Как не знать, если об этом весь город говорит.

— Что, столько шума было? — хмыкнул Ангел.

— Может быть, шума было и немного, но те, кому нужно знать, уже в курсе, — сдержанно возразил Анзор, а затем спросил:

— А сам что ты об этом думаешь?

Кивилиди поднялся, подошел к бару, взял бутылку виски. Глядя на его размеренную аристократическую походку, трудно было поверить, что большую часть своей жизни он жевал хозяйскую пайку.

— Скорее всего, они следили за домом, вот и держали под рукой на всякий случай вооруженных мотоциклистов, — пожал плечами Ангел.

— Кстати, знаешь, что случилось с пассажиром мотоцикла, в которого ты пальнул из пушки? — поинтересовался Кивилиди.