Вожак застыл каменным изваянием. В звездном свете узоры, покрывавшие его торс, блестели особенно хищно, но я уже не боялась. Я ничего не боялась.

Оборотень прикрыл глаза, демонстративно втянул ноздрями воздух. А потом глянул в упор и сказал:

– Не могу. Это ритуал. Он священен.

Каково это, оказаться на пепелище собственной жизни? Глупый вопрос. Тот, кто бывал, вряд ли найдет слова. И вряд ли захочет их произнести, потому что… остальные не поймут. Просто не поймут, и все.

Но одно сказать можно – это больно. Невероятно больно. И чуточку смешно, потому что в этот миг сам себе таким глупым кажешься… Зачем трепыхался? Зачем боролся столько времени? И ради какой такой цели выжег самого себя?

И хорошо, если за плечами мешок ошибок и гора дурных поступков – есть где искать причины. А если тех ошибок всего ничего? Маленькая ложь да и только?

О Богиня, неужели я заслужила все это? Неужели…

Глаза застелили бессильные слезы, кулаки разжались. Чувство безысходности, как бабушкин плед – такое колючее, но такое близкое. И ведь не избавиться, не сбросить… только укутаться, замотаться с головой и умереть.

Да, умереть. Потому что ничего другого не остается. Я не смогу простить себе гибели Райлена. Искалеченные жизни сестер – тоже. Оборотни уверены, что заполучили меня? Что ж… придется их разочаровать. Я не дамся живой. Ни за что! Никогда! Никому!

Я перевела невидящий взгляд на место боя. Небо уже просветлело, посерело, предвещая скорый рассвет, а противники по-прежнему кружились в смертоносном танце. До меня, укрытой защитным куполом, не долетало ни звука – безмолвие придавало бою особый оттенок.

О Богиня! Ну почему у нашей истории такой грустный, такой несвоевременный финал? Ведь все должно было закончиться иначе… Как угодно, но только не так.

Слезы высохли внезапно – сами собой, будто по волшебству. Я подалась вперед, впилась взглядом, едва не вскрикнула. Райлен еще держится, но его изрядно шатает. Потный, грязный, с окровавленным плечом… он не собирается отступать.

«Райлен, остановись!» – хотела крикнуть я, но крик застрял в горле. Не могу просить о подобном. Это бесчестие. А для таких, как мой несносный спутник, бесчестие страшней самой лютой смерти.

Рывок, удар. Красноглазый промахивается. Райлен уходит – изящно, плавно.

Еще рывок, новый удар. Но и он не достигает цели.

Стремительный разворот, прыжок. Райлен сшибает Вожака с ног, сам оказывается сверху. Мощный удар в челюсть. Еще один. Третий. Четвертый. Если раньше поединок походил на волчий танец, то теперь это мордобой. Банальный, но не менее жуткий.

Оборотень пытается сбросить врага, но не может. Брюнет сейчас хуже самого настырного клеща, только он еще и бить успевает.

В сердце вспыхивает надежда, из груди рвется исполненный отчаяния стон – Богиня, помоги!

Красноглазый Вожак отшвыривает Райлена, тяжело поднимается, чтобы тут же припасть к земле. Его ломает. Лицо начинает вытягиваться, спина неестественно выгибается, на обнаженных плечах проступает шерсть.

Я не сразу понимаю, что происходит. Поворачиваюсь, чтобы взглянуть на того, второго, зеленоглазого. Он хмуро вглядывается в происходящее, заметно кривится и переводит взгляд на меня.

– Ритуал? Священный? Честный? – Слова выговариваю очень четко. Четко и зло!

Молчит. Ну да, возразить нечего.

О Богиня! Да они не волки – блохастые, трусливые псы!

Визг. Истошный, нечеловеческий, жалкий. Он пробивается сквозь безмолвие магического купола, заставляет обернуться и застыть. Глазам не верю. Нет, невозможно…

Перевоплощенный Вожак бесится, мечется, катается по земле и опять вскакивает, но никак не может скинуть человека. А тот душит, уверенно и хладнокровно. Зрители разом подаются вперед – они тоже не верят, что это наяву. Красноглазый совершает еще один кувырок, встает на задние лапы в отчаянной попытке избавиться от душителя. Теряет равновесие, падает, перекатывается… и затихает, когда на плоский звериный лоб опускается кулак взбешенного человека.

О Богиня!

Оборотни не поверили. Не поняли. Не осознали.

Даже когда брюнет поднялся и окинул толпу исполненным ненависти взглядом, блохастые остались как были – бездвижные, изумленные, немые. А я… я больше не могла ждать. Подскочила и вырвала из земли жезл.

После безмолвия магического купола шелест листвы показался громом. Я вздрогнула и со всех ног помчалась к Райлену.

О Богиня! Как я могла, как смела усомниться в нем?!

Маг заметил не сразу – его шатало от усталости, взгляд был затуманен. Но, едва увидел, хищный оскал сменился такой теплой, родной улыбкой. Он распахнул объятия, а я даже не подозревала, что счастье может быть таким… запредельным!

Прижалась, уткнулась носом в мокрую шею. Всхлипнула, не в силах совладать с эмоциями. Капкан рук захлопнулся, меня стиснули так крепко, что дыхание перехватило.

Живой! Живой!!

Легкое касание губ, шепот:

– Глупенькая, ты же платье испачкаешь…

Платье? Какое платье? Ах…

Я отстранилась, окинула брюнета мутным от слез взглядом. О Богиня! Потный, грязный да еще в крови… Обвила шею руками, привстала на цыпочки, прижалась к губам. Какой бы ни был – не отпущу. Никогда! Ни за что!

– Соули… – хрипло выдохнул маг. Одна рука осталась на моей талии, вторая скользнула вверх по спине, запуталась в волосах. – Соули…

Новый поцелуй был иным, не таким, как прежние. Настойчивый, страстный, глубокий. У меня голова закружилась и щеки вспыхнули, когда поняла, что язык Райлена… он, он… О Богиня!

Попыталась сделать вид, будто не замечаю… недоразумения, но его язык… он словно с ума сошел. Я набралась смелости и попробовала вытолкнуть непрошеного гостя, а маг будто этого и ждал. Сперва сопротивлялся, потом неожиданно поддался, вот только… стоило… справиться – снова пошел в атаку. Застонал. Объятия стали стократ жарче и крепче, мои мысли подернулись туманом, а тело… я никогда такого не чувствовала. Никогда!

– Соули…

Едва Райлен прервал поцелуй – опустила голову, спрятала лицо на его груди. Щеки пылали жарче, чем угли кузнечного горна. И ноги подгибались, только не от страха, а… по иной причине. О Богиня! Что это было? Ведь в сентиментальных романах о таких поцелуях ни слова!

И лишь теперь, когда вырвалась из плена любимых губ, заметила – тишины как не бывало. Оборотни все как один ревут, свистят, воют.

По спине побежали мурашки, сердце затопила новая волна ужаса. Я вспомнила про жезл, который по-прежнему сжимала в руке, отстранилась, чтобы вернуть вещицу Райлену. Он же сможет защитить нас, если оборотни нападут?

Маг перехватил мою руку, поднес к губам. Браслет, украшавший запястье моего спутника, по-прежнему светился алым.