– Поздно, – сказал он.

И в ту же минуту раздался хлопок. Не резкий, приглушенный икакой-то нежный. Ямакаси все-таки выстрелил. Но не в Ваську, а в плакат надтахтой. На лбу неприятного одутловатого очкарика в водолазке появиласьнебольшая дырка.

– Мертв, – констатировал Ямакаси. – Завтра обэтом сообщат все информационные агентства.

– Он был известным человеком? – коченея от страха,подыграла Ямакаси Васька.

Известность в понимании Ямакаси – вещь относительная, нужнопомнить об этом всегда.

– Скорее всего. Иначе его чудесное личико не поместилибы на плакат… Мы не можем оставить все как есть, кьярида. Потому что все уже нетак, как есть.

– Плакат, – проницательно заметила Васька.

– Ага. Дырка в плакате. Дырка в стене. Теперь патроновосталось четырнадцать, и мы больше не будем тратить их на пустяки.

– А не пустяки – это что?

– Твоя сестра. По-моему, пистолет решает все проблемы,да?

Ведьма. Паук. Блаженная дурочка Мика.

Васька впервые подумала о том, что неплохо бы избавиться отведьмы после первого секса с птицей Кетцаль. Проще говоря – убить ее,уничтожить. Все, конечно, могло бы обойтись и разрешиться ко всеобщемуудовлетворению, если бы ведьма согласилась разменять квартиру. Учитывая ееместорасположение, планировку и заоблачный метраж, никто бы не осталсявнакладе. Продав родовое гнездо какому-нибудь нуворишу, они вполне моглирассчитывать на две приличные хаты вдалеке друг от друга. Васька дажесогласилась бы на съезд с Петроградки (черт с ней, Петроградкой, лишь быникогда больше не видеть паука), но Мика…

Блаженная дурочка сказала ей: не рассчитывай, не раскатывайгубу, только через мой труп.

Как будто ей мало было всех этих разнесчастных лет,проведенных под одной крышей, и нужно тянуть – тянуть до конца. Бытьпоблизости, держа под мышкой свою дурацкую, липкую, вонючую паутину в надежде,что рано или поздно Васька ослабит бдительность и попадется.

Эта квартира принадлежала родителям, принадлежала деду, и ненам вершить суд над ней, и не нам ее продавать, и бла-бла-бла…

Пошла ты в жопу, ведьма.

Пошла ты в жёппу!..

Ведьма не уступит. Не может уступить. Не исключено, чтоименно в наличии квартиры и кухни на ней заключается сила ведьмы. Кухняподпитывает ее дьявольские способности к гастрономии, кулинарии, к лысому черту, –почем Ваське знать?

Неизвестно, кто вызвал к жизни Ямакаси и за руку подвел егок Ваське, – но это хорошо уже тем, что она стала честна сама с собой исказала себе:

Я ХОЧУ УБИТЬ ЕЕ.

А Ямакаси услышал. Он был готов услышать, потому что слышиттолько это. Даже татуировки на его теле – побочный промысел, даже бег попересеченной местности крыш – лукавое хобби, не более того. А на самом деле…

На самом деле Ямакаси и есть Тобиас Брюггеманн.

Скульптор-смерть.

Фигурально выражаясь, конечно.

Ствол пистолета, совсем недавно разрядившийся в злосчастныйплакат на стене, нисколько не устал и снова эрегирован – это вполне в духеЯмакаси, что же касается Васьки:

опасная близость ствола заставляет ее быстрее шевелитьмозгами, делать далеко идущие выводы и обобщения и смотреть на вещи взглядом,лишенным шор. Неискоренимые бурые пятна на сандалиях Ямакаси, неискоренимыебурые пятна на седле его мопеда; каждый раз устраиваясь на них, Васькаиспытывает все новые и новые чувства. Сначала это была тошнота, потом настал чередактивной неприязни, потом легкой неприязни, потом неприязнь прошла вовсе.Теперь Васька находит их забавными, провоцирующими воображение.

Да, именно так: они забавны.

Как забавны рассуждения птицы Кетцаль об убийстве, как ободной из разновидностей керамического производства. Одна история про рыболовныекрючки в щеке администратора кафе чего стоила!.. Они часто разговаривают осмерти, вернее: о чем бы они не разговаривали, разговор все равно упирается вчью-то смерть, конкретную или абстрактную. Ямакаси перекормленпорномультяшками, может, поэтому и смерть кажется ему рисованной?

Влезть в голову Ямакаси невозможно.

Слишком узки его глаза, слишком узок рот, слишкомнезначительны круглые выразительные ноздри – не протиснешься.

Так же невозможно убить паука.

Было невозможно – до самого последнего времени, до того, какони провалились в эту мансарду, как проваливаются в полынью. Рано или поздноэто должно было случиться: в другом месте, при других обстоятельствах, на крышес мансардным окном или вовсе вне крыши. Они могли найти пакет с пистолетомводном из многочисленных, если не мансардных, – то слуховых окон, или наодном из чердаков, или за одной из печных труб. Они могли найти пистолет простона улице. Они могли сбить своим мопедом какого-нибудь зазевавшегося прохожего иуехать с места происшествия, прихватив его сумку, а в ней бы оказался пистолет.В конце концов, Ямакаси мог просто купить пушку – вместо бессмысленно дорогогобелья для Васьки.

Пора признаться себе: желание убить паука было слишкомсильно, чтобы не материализоваться.

Однажды, еще до того, как пропасть без вести в Интернете,умник Леха рассказывал ей об учении каббалы и о древней мудрости, связанной скаббалой: «если вы по-настоящему страстно чего-то желаете – желание обязательноосуществится».

Тогда она не рискнула ничего пожелать.

Теперь – самое время.

– …По-моему, пистолет решает все проблемы, – сноваповторил Ямакаси.

– Чьи?

– Твои. Твоя сестра – это проблема, разве нет? Ну,давай же, Васька!…

– Да, – сказала она. – Моя сестра – этопроблема. Ты предлагаешь решить ее с помощью пушки?

– Почему нет?

Ведьма – не плакат на стене. Крошечной, бесцветной дыркой волбу дело не ограничится. Наверняка будет много крови, мозгового вещества иобломков кости в мозговом веществе. При условии, что пуля (одна изчетырнадцати) попадет в лоб паука. Если Ямакаси направит ствол в сердце – кровибудет еще больше, а это – морока. Непредвиденные хлопоты.

Они покончат с пауком в квартире, где же еще? Васька почтиуверена, что не будет испытывать угрызений совести после того, как этослучится. И спокойно проживет на месте казни все оставшуюся жизнь. Спрятатьтруп тоже не составит особого труда: в квартире полно подходящих мест, в однойбезбрежной мастерской их наберется с десяток. Нет, избавиться от трупа – нефокус.

Последствия – вот о чем необходимо подумать.

Дьявольский кулинарный талант-паука сделал ее незаменимойфигурой на кухне «Ноля за поведение». Для отцов-основателей «Ноля…» (отставногопопа, двух педиков и припадочного Ральфа) исчезновение их liebe шеф-повараравносильно краху их бизнеса. И они бы с этим не смирились, они стали бы искатьпаука. И не они одни: к делу подключились бы важные шишки, столующиеся в «Ноле»– Васька много раз видела эти шишки не только за столиками, но и на экранетелевизора, в местных аналитических программах и программах новостей. Куданаправится все это шобло, лишенное гарантированной пайки из трех-четырех блюд идесерта?