Вздохнув, Ром устремил взгляд в глаза Верисы.

– Ну, а теперь повторю я вопрос. Расскажи-ка мне, кто ты такова и что здесь делаешь! Если Каз Модан все еще в лапах орков, поход в Грим Батол – чистое самоубийство!

– Зовут меня Верисой Ветрокрылой, я – следопытка, а это – Фалстад с Заоблачного пика. А здесь мы оттого, что я ищу человека, волшебника – молодого, высокого ростом, рыжего, как огонь. Когда я его в последний раз видела, он направлялся сюда.

О черном драконе она решила пока что помолчать. Фалстад, к ее радости, тоже в такие подробности предпочел не вдаваться.

– Да, волшебники, особенно человеческие, конечно, народ бесшабашный… но что же он позабыл в окрестностях Грим Батола? – спросил Ром, приглядываясь к обоим с нарастающим подозрением: несомненно, история Верисы показалась ему слегка притянутой за уши.

– Это мне неизвестно, – призналась она. – Но я думаю, дело как-то связано с драконами.

Услышав это, предводитель дворфов громогласно захохотал.

– С драконами?! И что же он с ними думает делать? Может, красную королеву собрался из плена освобождать? Она, небось, так обрадуется, что от восторга тут же его и слопает!

Все холмовые дворфы нашли это ужасно смешным, однако эльфийке было не до смеха. Фалстад, стоит отдать ему должное, тоже общего веселья не разделял… впрочем, он-то, конечно, зная о Смертокрыле, скорее всего, полагал Ронина давным-давно «слопанным».

– Я дала клятву, а поэтому назад не поверну. Я должна достичь Грим Батола и посмотреть, не смогу ли разыскать волшебника.

Веселье сменилось изумлением пополам с недоверием. Гиммель, точно усомнившись, не ослышался ли, покачал головой.

– Леди Вериса, я твои побуждения уважаю, но ты же наверняка сама видишь: гиблое это дело!

Вериса внимательно оглядела отряд закаленных бойцов. Усталость их и фатализм видны были даже сейчас, в сгустившейся темноте. Да, они не сложили оружия, мечтали об освобождении родной земли, но, скорее всего, дожить до него не рассчитывали. Подобно всем дворфам в мире, они восхищались мужеством, однако затея эльфийки даже на их взгляд граничила с безумием.

– Ром, ты и твой народ спасли нас, и за это огромное всем вам спасибо. Но если я вправе о чем-либо вас попросить, покажите мне ближайший подземный ход, ведущий в горную крепость. Дальше я пойду одна.

– Ну нет, моя эльфийская леди, пойдешь ты туда не одна, – возразил Фалстад. – Мне, знаешь ли, тоже назад поворачивать уже поздно… а еще я твердо намерен отыскать одного гоблина и пустить его шкуру на сапоги!

– Да вы оба рехнулись! – пожал плечами Ром, видя, что ни один из них от своего намерения не отступится. – Но если вам так уж нужен путь в Грим Батол, я это дело другому не поручу. Я сам отведу вас туда!

– Но не одному же тебе идти, когда и тролли повсюду кишат, и орки неподалеку! – зарычал Гиммель. – Я с тобой пойду, спину тебе прикрою!

Тут и все прочие воины решили, что тоже должны пойти к Грим Батолу, чтобы прикрыть командирам спины. Ром с Гиммелем принялись их от этого отговаривать, но ведь дворфа даже другому дворфу не переупрямить, и, наконец, командиру пришла на ум другая, лучшая мысль.

– Раненые должны вернуться домой, а в пути за ними кто-то должен присматривать – и ты, Нарн, с этим лучше не спорь, ведь на ногах еле держишься! Лучше всего кости бросить: та половина отряда, что больше всех выкинет, в Грим Батол и пойдет! У кого кости с собой?

Верисе ничуть не хотелось ждать, пока дворфы мечут жребий, дабы решить, кто отправится с ними в путь, однако иного выбора у нее не имелось. Пришлось ей с Фалстадом наблюдать, как самые разные дворфы – за исключением Нарна и прочих раненых – азартно трясут в кулаках игральные кости. По паре костей нашлось при себе у большинства холмовых: ответом на Ромов вопрос был целый лес поднятых рук.

Фалстад, видя это, насмешливо хмыкнул.

– Может, Заоблачные с холмовыми кой в чем и разнятся, но мало на свете найдется дворфов, кто не таскал бы с собою костей! – усмехнулся он, похлопав по кошелю у пояса. – Тролли-то – вот дикий народ – моих себе не забрали! А ведь, говорят, в кости даже орки не прочь перекинуться… выходит, они, как ни крути, стоят на ступеньку выше наших с тобой пленителей, верно я говорю?

Спустя непростительно, на взгляд Верисы, долгое время Ром с Гиммелем вернулись к ней, сопровождаемые еще семью дворфами, с виду настроенными весьма и весьма решительно. Взглянув на них, эльфийка могла бы поклясться, что все они меж собой братья, хотя на самом-то деле, по меньшей мере, двое из них были сестрами. Густыми, пышными бородами, почитаемыми этой расой главным украшением всякого дворфа, щеголяли даже дворфские женщины.

– Вот тебе, леди Вериса, и добровольцы! Каждый силен, каждый к бою готов! Отведем вас к устью одной из пещер у подножья горы, а дальше вы уж сами.

– Спасибо, но… ты хочешь сказать, что действительно знаешь ход, позволяющий попасть в недра горы?

– В точности так, только путь этот непрост… и охраняют его не одни орки.

– Что значит «не одни»? – взорвался Фалстад.

На это Ром с притворной невинностью на лице ответил тем же вопросом, что совсем недавно задал ему сам Фалстад:

– Ты не слыхал, что у них есть драконы?

Тайный приют Краса был выстроен над древней рощей, помнившей времена, когда на свет еще не появились даже сами драконы. Построил его некий эльф, затем – узурпировал некий человеческий маг, а после им, долгое время заброшенным, завладел Крас. Дракон в облике мага чувствовал силы, до сих пор витающие под его кровом, а порой, изредка, ухитрялся к ним прибегать, но даже он был весьма удивлен, как-то раз обнаружив в самом отдаленном уголке собственной цитадели потайной ход, ведущий к неярко мерцающему источнику с золотистым самоцветом в самом центре, на дне.

Всякий раз, как он навещал источник, его охватывало благоговение – чувство очень и очень редкое для представителя драконьего племени. Близость подобной магии заставляла его почувствовать себя человеком, едва ступившим на стезю волшебства и только что освоившим первое заклинание. Крас понимал, что черпает от скрытой в источнике силы лишь жалкие крохи, но и такая малость начисто отбивала охоту зачерпнуть побольше. Алчность в стремлении к магической силе обычно заканчивалась поглощением ею алчущего – в буквальном смысле этого слова.

Избежать этой участи до сих пор удавалось разве что Смертокрылу.

Источник находился глубоко под землей, однако воды его были отнюдь не лишены жизни – или чего-то подобного. Вод более чистых на свете не существовало, но Крас, как ни старался, ни разу не смог полностью сосредоточить взгляда на крохотных юрких созданиях, кишевших в источнике, особенно возле золотистого самоцвета. Порой он готов был поклясться, что это всего-навсего рыбки, блестящие серебром чешуи, но иногда отчетливо различал то руки, то человеческий торс, а изредка даже ноги.