— У двери собирались ее уложить, чтобы не с кого спросить было? — жестко поинтересовался Строев, но эффект своим устрашением вызвал обратный: в Роме проснулась бравада.

— Если вы так делали, неудивительно, что жена вас пятнадцать лет на порог не пускала! — заявил он и попытался пролезть в дверь. — Можно? Адрес я знаю.

Карпонос что-то хрюкнул у него за спиной и, кажется, попрощался с жизнью. Строев каким-то неуловимым движением перехватил у Ромы Катюху и подбородком указал на парковку.

— Я спущусь через две минуты и не дай бог не увижу хоть одного из вас у моей машины! — стальным тоном произнес он. — Можете пока грязь с нее обтереть: авось зачтется.

Рома скривился, но больше возникать не стал. Не глядя на Карпоноса, прошел прямиком к Строевской «тойоте», прислонился к ней спиной и скрестил руки на груди. Это, на самом деле, становилось все забавнее, и Рома рассчитывал доиграть сегодня партию до конца. Кажется, у Строева было то же самое намерение.

Карпонос приткнулся к машине с другой стороны, но, в отличие от Ромы, боком и достал из кармана пачку сигарет. Покрутил ее в руках, даже вытащил одну, однако раскурить не успел: Строев, как и обещал, вернулся спустя ровно сто двадцать секунд. На лице у него застыла непроницаемая маска, но Рома почему-то был уверен, что внутри он вовсе не так же спокоен. Сам он, пожалуй, после такой встречи легко переехал бы обоих паразитов, напоивших его дочь и вернувших ее домой только под утро. Впрочем, не факт, что Строев в итоге поступит иначе.

— В салон! — категорично приказал тот, и Рома вместе с Карпоносом были удостоены чести воссесть на заднее сиденье деканской «тойоты». Внутри было довольно уютно, только холодно, как на улице. Впрочем, Рома долго еще не сумеет отогреться после сегодняшней ночи. — Один шанс, — снова заговорил Строев после небольшой паузы. Завести мотор в машине он и не подумал. — Я хочу знать, что произошло. Если Катин рассказ после будет отличаться от вашего хоть на одно слово, я вам не завидую.

Рома пожал плечами. Ему если за что и предстояло ответить, то только за сломанную горку. Но вряд ли та интересовала Строева.

— Эту ночь Катя провела в моей квартире, — неожиданно спокойно начал Карпонос и убрал наконец сигареты обратно в куртку. — По собственной воле. Мы два взрослых совершеннолетних человека, Константин Витальевич, и не находите, что за свои действия не должны отчитываться даже перед вами?

— Нет, не нахожу! — рявкнул Строев так неожиданно, что и Рома, и Карпонос подпрыгнули на сиденье. Веселенький у Катюхи папаша. За таким на заржавеет и в ментовку их сдать, если появится хоть малейший повод. А Карпонос, кажется, на него уже почти наработал. — Тебя сейчас спасает только то, Олег Антонович, что я хорошо тебя знаю и уверен, что ты не станешь рисковать собственной карьерой ради победы в идиотском споре. Но, если я ошибаюсь, лучше скажи мне об этом сам. Добровольное признание…

— Вы знаете про спор? — удивленно спросил Карпонос. Рома хмыкнул: а Строев-то не дурак. И выдержка что надо. Жаль, что дочь не в папу пошла. — Откуда?

— Я знаю все, что мне полагается знать как отцу и декану! — отчеканил Строев, и не думая сдавать пароли и явки. — И вот что я скажу вам, молодые люди. Как отец, я не хочу отныне ни одного из вас видеть возле Кати. А как декан обещаю, что отчислю, не задумываясь, каждого, кто решит нарушить первое условие. Мы все здесь взрослые совершеннолетние люди и, уверен, отлично понимаем друг друга.

Он глянул на них в зеркало заднего вида, и Рома кивнул.

— Отлично! — подтвердил он. В душе неожиданно улеглось былое отчаяние. Сам того не желая, Строев подсказал ему лучший выход из положения. Конечно, ведь тогда не надо будет зависеть ни от него, ни от собственного отца. Ну а то, что IT придется подождать его на год дольше запланированного, так это небольшая потеря. Зато свободен. Зато принадлежит лишь сам себе!

— Отлично, — буркнул Карпонос и криво усмехнулся. Покосился на Рому, но тот только улыбался, очевидно напоминая остальным присутствующим сумасшедшего. Но Роме было все равно. Он наконец понял, что сделает дальше. И радовался своему решению.

— Тогда свободны, — отрезал Строев и подбородком указал на улицу. Дверцы Рома с Карпоносом открыли одновременно, однако Рома не удержался, чтобы перед выходом не бросить вполне себе искреннее «спасибо». Строев в ответ только завел машину и сорвал ее с места, как какой-нибудь лихач-первогодка. Кажется, этот разговор и Катюхин демарш дался ему куда сложнее, чем он стремился показать. Рома даже успел немного пожалеть хапнувшего проблем Катюхиного родителя, как вдруг оказался в захвате неожиданно крепких Карпоносовых рук.

— Эта игра зашла слишком далеко! — угрожающе заявил Олежек и так тряхнул Рому, что у того мелочь зазвенела в кармане куртки. — И ты сегодня же пойдешь к Строеву и скажешь, что это ты затащил меня в этот долбаный спор! А потом можешь забирать свою Катюху и катиться с ней хоть до Галапагосских островов! Вы оба меня задрали до гребаных чертиков! Если Строев турнет меня из универа…

— Не турнет, — спокойно отозвался Рома и так же спокойно скрутил разошедшегося Карпоноса в задний узел. Чуть потряс, приводя в себя, потом усадил на ближнюю скамейку. Вот и пригодились отцовские тренировки. Не по-гусарски, конечно, но и так сойдет. — Скажешь, что это я тебя вынудил, а ты его дочурку защитить от меня хотел, он поверит. Могу даже письмо с покаяниями написать, чтобы сомнений не возникло.

Карпонос, едва отдышавшийся после болевого приема, посмотрел на Рому с подозрением.

— Обойдусь, — буркнул он. — Попробует превысить служебные полномочия, я на него в профсоюз настучу. За тебя, кстати, тоже могу походатайствовать, у меня там есть нужные связи.

Теперь и Рома почувствовал невольное удивление. Карпонос вдруг проникся к нему сочувствием? С чего бы? А когда вчера Катюху увозил, и тени смущения не испытывал.

— Ладно, слушай, пора заканчивать с этой вашей игрой, — не давая ему ответить, заявил Карпонос. — Я же сразу понял, что со спором твоим нечисто, но решил подыграть, посмотреть, к чему все это приведет. Никак не мог понять, зачем тебе это. Ну вот же она, Сорокина, бери без всякого спора, так нет же, меня зачем-то приплел, хотя я тебе вообще конкурентом ни разу не был. За живое меня, понимаешь, взяло: никак мне смысл всего этого не давался. Уж я и так, и эдак, а ни ты, ни Сорокина не колетесь. Затянуло, короче, может, и перебрал где-то, уж извини. Вы играли, я тоже не отставал. Не думал только, что все это так далеко зайдет. Твоей головы мне в трофеях даром не надо.

Рома криво усмехнулся. Да, накладочка вышла. Уделал их Карпонос, не напрягаясь, одной левой уделал и переиграл вчистую. А Рома все его кретином первостатейнейшим считал. А кретин-то вовсе и не он.

— Идиотская была игра, — безучастно пожал плечами он. — Катюха в тебя втрескалась, а ты на нее внимания не обращал. Вот она и попросила меня поспорить с тобой на нее и проиграть. Ну, я и проиграл. Да, пиво с меня, — он достал из кармана мелочь и подкинул ее на ладони. — Дай мне минут двадцать…