Следом раздался смешок Давыдова и его веселый голос, заставивший Катю содрогнуться: «Я тоже люблю тебя, Сонь. Ты по делу или исключительно в чувствах признаться?»

«Если скажешь, что Катерина сама своего Олега отшила и при этом не собирается счеты с жизнью сводить, я тебе не только в любви признаюсь, но и теплое место в нашем универе подберу», — ответил ему в тон Сонькин голос, и Катя уже знала, что услышит дальше. Эта фраза три с лишним недели не давала ей покоя, но сейчас ударила еще больнее, чем в первый раз:

«Теплое место в Питерском политехе — это предел моих мечтаний, Соф. Прямо сейчас выезжать или можно все-таки в кино сходить?»

«И ты в кино? — не дал осознать всей истины Сонькин голос и тут же продолжил уже с какой-то затаенной радостью: — Погоди, уж не с Катюхой ли? На ночь глядя? Последний ряд, Давыдов? Да ты времени даром не теряешь!»

«Ты удивительно догадлива, Сонь, и потрясающе проницательна. Мне всегда это в тебе нравилось. Остальные вопросы, надеюсь, могут подождать?» — согласился Ромка, объясняя Кате свой первый — совершенно невинный — комплимент, а она перестала дышать.

«Могут, — согласилась Соня и вдруг посерьезнела: Катя и не знала, что она может так говорить. — Кроме одного. Я помню, о чем мы с тобой в прошлый раз говорили, Давыдов, поэтому убеди меня, ради бога, что ты не просто очередное обещание свое выполняешь! Что тебе есть до Катюхи дело! Что ты не добьешь ее, в конце концов, когда она в тебя влюбится! Иначе я, честное слово, приеду и задушу тебя твоими же браслетами».

Катя быстро заморгала и потерянно посмотрела на Соньку. В душе начинался настоящий раздрай. Неужели Бессонова могла это говорить? Неужели могла заботиться о ней, да так, что позвонила бывшему однокласснику и потребовала у него гарантий Катиного спокойствия? И Ромка их дал?

«Если такое случится, я приеду к тебе сам и даже не буду сопротивляться», — на полном серьезе заявил он, и Катю обожгло стыдом. А она-то ведь каких только пошлостей не придумывала на эту фразу. А оказалось…

«Значит, признаешь, что запал на Катерину еще в школе? — рассмеялась телефонная Сонька, добивая. — Я-то помню, как ты смотрел на нее все время, но кто б мне поверил?»

«Поменьше экспериментируй, Соф, тогда и проблем с доверием не будет», — отозвался такой же телефонный Ромка удивительно невинной фразой, из которой Сорокина тоже умудрилась построить каменных колоссов. Права Сонька, напридумывала и пересмотрела. А Ромка… Неужели он с самой школы ее любил? Ведь на танец почему-то хотел пригласить. И не решился, потому что она кусалась. Она все время кусалась, и в этот раз тоже укусила. Как бешеная собака. От которой нет исцеления.

«Ты еще учить меня будешь! — между тем изгалялась в остроумии телефонная Сонька. — Ладно, дуй в свое кино и не смей мне Катьку обижать! Она… наивная очень и ранимая, на самом деле, Ром, хоть и бесит иногда со своим тиранством! Но она заслуживает того, чтобы ее ценили и любили. По-настоящему».

Сонька, на которую Катя, оказывается, все еще смотрела, неожиданно расплылась, а щеки стали мокрыми. Душу заполнило теплом от таких необыкновенных Сонькиных слов, а сердце сжалось, выпуская на волю раскаяние. Рехнулась — это еще мягко сказано. Соньке следовало бы по щекам отхлестать подруженьку за ее подозрения и за ее поведение. Но телефонный Ромка сделал это куда вернее, просто приняв Сонины слова и порадовавшись ее чуткости. Сонька еще посоветовала ему приберечь свои комплименты для Сорокиной, и разговор на этом закончился. А Катя сидела в кресле, придавленная чувством вины и собственной ошибки, смотрела завороженно на Соньку и не могла даже слова выговорить. Значит, вот как все было на самом деле? Значит, вовсе и не задумывали подлость самые близкие люди, а наоборот, заботились о ней, дорожили ей и — любили ее? А она в ответ…

Господи!..

— Надеюсь, ты не думаешь, что я прямо сейчас все это мысленно записала? — ехидно спросила Сонька, но Кате было наплевать на ее ехидство. Подруга имела права на любые упреки, и Катя вынесла бы их без единого возражения, лишь бы Сонька простила ей гадкие мысли про нее, потому что Ромка…

Ромка не простит.

Разве можно простить предательство?

Катя вскочила, бросилась к двери, распахнула ее, едва не сорвав с петель. Не одеваясь, не в силах ждать ни одной лишней секунды, она на одном дыхании преодолела три этажа, отделяющих их с Ромкой квартиры, и забарабанила кулаками в его дверь. У нее не было никакой надежды, что Ромка откроет, но и сил дальше тонуть в болоте собственной вины не было тоже. Она должна была увидеть его лицо — пусть презрительное, пусть обвинительное, но без него она уже совсем измучилась. Пусть скажет, что ненавидит Сорокину, что не хочет ее видеть, что она последняя дура и сволочь — Катя все вынесет. Но только не эту удушающую тишину в ответ на свой стук. Может быть, что Ромка в наушниках так ушел в работу, что ничего не слышит? Может быть, что он решил забить на учебу, чтобы не встречаться с предательницей Сорокиной, так низко поступившей с ним? Может быть, что он все же внутри своей квартиры, хотя Катя за три с лишним недели ни разу не встречала его в подъезде или на улице?

Страшная правда все сильнее заволакивала паникой, потому что ни на стук, ни на звонки Ромка не реагировал. Уже даже сосед услышал и выглянул в подъезд, а Ромка не откликался.

— Нет там никого, Катюша, — сообщил встревоженный дед, с которым Катя обычно здоровалась в коридоре, но понятия не имела, как его зовут. — Роман недели три уже как съехал. Ключ вот мне оставил, чтобы я родителям его передал, а сам того… С вещичками, значит, вместе…

У Кати остановилось сердце.

Съехал…

Куда, зачем? Уж точно не в Питер и не к Соньке: оказалось, что нет у них ничего общего, и только такая идиотка, как Сорокина, могла почти месяц делать вид, что ей безразлично исчезновение Ромки. Почти месяц, господи, за который могло произойти вообще все что угодно! Ромка мог попасть под машину, или пешком рвануть на Кавказ, или уйти в армию, попав под весенний призыв…

Более страшные картины воображение рисовать отказалось, но Кате было довольно и этих, чтобы понять, что она должна разыскать Ромку. Должна узнать, что с ним стало, иначе не сможет спокойно дышать и вообще никогда не сдвинется с этого места. Сердце то колотилось, как сумасшедшее, то замирало в беспросветном отчаянии, но Катя все же умудрилась под каким-то абсолютно неправдоподобным предлогом выпросить у деда ключ. Тот самый, что бросила в Ромкиной прихожей в страшный день их ссоры. Сейчас ключ жег руки новым чувством вины, но Катя все же заставила себя вставить его в замочную скважину и отпереть дверь. Что она рассчитывала найти в пустой Ромкиной квартире, Катя не знала и сама. Знала, что должна что-то сделать, чтобы только не дать себе утонуть в собственной вине. Ничего еще не ясно. Ни-че-го! А значит, не время опускать руки.

Квартира встретила ее точно такой же убивающей тишиной, а легкая затхлость в воздухе подтверждала слова соседа о том, что сюда никто давно не приходил. Тоска накатила с еще большей силой. Катя, как пьяная, прошлась по всем комнатам, шаря пустым взглядом по столь же пустым углам. На кухне открыла холодильник, но в том не было не только продуктов, но даже и света: очевидно, Ромка, уходя, отключил его от сети. Провод аккуратно свернут вокруг чайника — а ведь совсем еще недавно они с Ромкой пили из этого чайника самый вкусный на свете чай и смеялись над матаном, грибами и всем на свете. Катя погладила пальцами обивку табуретки, чувствуя, что дышать становится все сложнее, потом прошла в Ромкину спальню. Провела так же рукой по подушке, на которой он спал, не позволяя себе схватить ее в охапку и уткнуться в нее лицом. Кто она такая, на самом деле, чтобы трогать Ромкины вещи? Он слишком явно вычеркнул ее из жизни, чтобы оставалась надежда когда-нибудь снова стать ее частью. И только Катя в этом виновата. Почему не задала прямой вопрос, когда была такая возможность? Почему не сказала, что слышала его разговор с Сонькой, и не потребовала объясниться? Почему так резко и решительно все оборвала, не оставив себе путей к отступлению? Ромка никогда не простит ей этого спектакля с Олегом! Он ручку от сумки с коньками оторвал, когда только думал, что Катя другого предпочитает. А тут она прямо перед ним начала с Олегом целоваться. И уехала с ним в машине. И не возвращалась всю ночь. Наверняка Ромка решил, что она переспала с Олегом, — а что еще он мог подумать? Катя из одного разговора насочиняла целый путеводитель по человеческой подлости, а Ромка все своими глазами видел.