Но во Франции нестабильность не любят ни в каких проявлениях, даже если она сулит выгоду. Двадцать первого сентября — в день начала астрономической осени — листья организованно начинают желтеть, и все очень волнуются, если этого почему-то не происходит. То, что лето задержалось на несколько дней дольше положенного, никого не воодушевляет — все думают о том, что это чревато холодной зимой, засухой в июле и неурожаем в следующем августе.

Страшное слово instabilité прилипает к человеку, как клеймо. Например, некто получил новую, хорошо оплачиваемую работу и мечтает сменить свои унизительные тридцать семь квадратных метров на что-нибудь пригодное для жизни. Он не может! Четыре месяца он должен доказывать, что перешел на другую работу из рациональных соображений, что это было прописано в плане его профессиональной реализации с момента поступления в институт, что общество по-прежнему может доверять ему — если он бросает насиженное место, то это случается раз в десятилетие и по очень веским причинам.

Друзья Гийома — пара очень требовательных молодых людей с общим месячным доходом в шесть тысяч евро — долгих три года искали квартиру своей мечты. Жилплощадь должна была отвечать длинному списку требований, среди которых были вид на парк, центральное отопление, лифт, большая ванная, паркет, тихие соседи и парковочное место. Наконец рынок парижской недвижимости сделал над собой сверхусилие и предложил им квартиру, отвечающую всему вышеперечисленному. Но — о злая судьба! — именно в этот момент Жером получил предложение по работе: его переманивали в солидную компанию-конкурента с повышением оклада в полтора раза и всевозможными социальными бонусами. Жером встал перед экзистенциальным выбором: отклонить предложение мечты и купить квартиру мечты или принять предложение и упустить квартиру. Ведь ее хозяин не будет ждать восемь месяцев — три Жерому придется отработать на старого работодателя, четыре следующих будет длиться испытательный срок у нового работодателя и еще месяц уйдет на оформление кредитных соглашений. Ни один банк не выдаст ипотечный кредит человеку, находящемуся в так называемой «ситуации извещения» — многомесячном периоде смены работы. Молодые люди размышляли три дня. Система их все-таки победила. Карьерные перспективы были отложены до лучших дней, а квартира — приобретена.

* * *

Короче говоря, был июль, и все курсы закрылись на летние каникулы. Зато на набережной танцоров только прибыло. И однажды вечером мы отправились туда с намерением отловить парочку бездельничающих преподавателей танго. В амфитеатре было полно народу. Гийому сразу разонравилась идея без подготовки выступать на публике. «Как это без подготовки?! А три дня мы что делали?» — возмутилась я сквозь зубы. Чтобы подать пример, я застенчиво села на краешек каменной ступени амфитеатра, изображая готовность сорваться на танцпол, кто бы меня ни пригласил. Влажными от желания танцевать глазами я смотрела на двух-трех мастеров, которых за отточенную технику про себя считала преподавателями.

Втайне я надеялась, что стоит умеющему партнеру обнять руками мой стан, как внутри проснется дремлющий танго-инстинкт и я закружусь легко и изящно в самом виртуозном из танго. Не зря же была хореографическая секция с четырех лет, гимнастика — с шести и йога — с двадцати двух. Увы, чуда не произошло. Седовласый аргентинец, поддавшийся на мои манящие взоры, нашептывал мне в ухо: «Легче, мягче, не думая», а я, путаясь в своих и его ногах, толкала попой другие парочки и, вместо того чтобы считать до четырех, повторяла «черт-черт-черт».

— В этом танце женщине не надо ничего делать, — заговаривал меня аргентинец, — только повиноваться. Следовать за партнером. Слушаться указаний его тела. Держи щиколотки вместе. Двигай торс одновременно с бедрами. Да, щиколотки — это здесь. Ничего, я тоже не француз.

Щиколотки звонко ударились друг о друга, я споткнулась. Аргентинец всплеснул руками:

— Ты не слушаешься! В танго как в жизни: мужчина задает траекторию движения, а задача женщины — ее украшать. Но прежде чем украшать, тебе надо хотя бы научиться следовать. Просто следовать за мной!

Я оторопела. Это я-то не умею следовать? Разве оставить друзей, семью, родовое гнездо, родной город, любимую редакцию ради мужчины не означает слепо за ним следовать? Разве теперь единственная моя функция — не украшать его жизнь, хотя бы потому, что никакого другого применения мне здесь найти невозможно?

Вдруг мне стало ясно как день, что нельзя позволить такому танцу начать мою супружескую жизнь. Хотя на поверку сейчас она развивалась именно по законам танго, я убеждала себя, что это временно. Что скоро-скоро я снова возьму ее в собственные руки и буду направлять куда вздумается мне, а не партнеру.

Так что пусть гости поскучают под банальный вальс. Там партнерша хотя бы имеет право кружиться вокруг своей оси.

* * *

Оставшиеся до отъезда дни мы вальсировали на детской площадке. Кьярино внимание отвлекали горки и карусели, зато люди, отдыхавшие на холмистой набережной, не спускали с нас глаз. Без преувеличения можно сказать, что вокруг нас вырос еще один, пятый амфитеатр, и показывали здесь что-то среднее между шоу «Танцы со звездами» и сериалом «Саша+Маша». Мы роняли друг друга на прорезиненное покрытие детской площадки. Мы стукались о деревянные опоры качелей и спотыкались о разбросанные мячики. Мы кричали друг на друга, иногда даже дрались, но все для того, чтобы продолжить нежно вальсировать под раздающуюся из мобильного телефона мелодию «Метели» Свиридова. Просмотрев в Youtube десяток видеоотчетов с чужих свадеб, я придумала под нее запутанную комбинацию вращений и лодочек. Ее и так-то было непросто запомнить, а тут еще репетицию то и дело прерывали звонки на мобильный Гийома.

— Подтверждение брони из отеля для визы? За отдельную плату?! Пятьдесят евро? Это какой-то русский развод!

— Посмотри, я вчера всем разослал ссылки на дешевые авиабилеты. У Люфтганзы в двадцать три тридцать оставалось еще пять. Обязательно распечатай копию билета для досье в посольство.

— Нет билета из Бангкока до Москвы? Лист ожидания? Ну, Москва не самый желанный курорт в сентябре, подожди еще, наверняка кто-то передумает. Распечатай лист ожидания для досье.

— Обратись в страховую компанию, пусть пришлют тебе подтверждение, что твоя страховка квартиры покрывает госпитализацию за границей, и с ней иди в посольство. Распечатай страховку для досье. Нет, банковским карточкам они не верят.

Гийом прижимал телефон плечом к уху, продолжая шагами отсчитывать вальсовые три четверти. Его несчастные друзья, многие из которых объездили полмира, впервые в жизни столкнулись с необходимостью получения визы. Их было больно слушать: растерянные голоса, сбивчивые фразы, риторические вопросы и отчаянные восклицания. Процедуры, ставшие для меня ежемесячной рутиной, вводили их в ступор, как вводит в ступор городского жителя необходимость рубить дрова топором или носить воду из колодца.

* * *

— Конверт, капуста, ворота, высокие ворота, снова конверт!

Было уже далеко за полночь, и соседи-собачники, возвращающиеся с гуляния, удивленно смотрели на пару в спортивных костюмах и парадной обуви, выписывающую фигуры вальса на лестничной клетке дома по улице Коминтерна.