Капитан Бонвалет присвистнул, и де Гонвиль уже с явныминтересом натянул поводья. Кажется, порку придется отложить…

Очень длинная лодка непривычного вида наполовину вытащена наберег, и несколько трупов разметались в разных позах там, где их застигласмерть. Их объединяло одно – они лежали как-то нелепо. Неожиданно застигнутыйсмертью человек всегда выглядит нелепо. Вокруг бродили арбалетчики, перебираличто-то в лодке, переругивались, доносился их бессмысленный хохот. И вдруг всестихло. Пуэн-Мари заметил всадников, побежал навстречу своему начальнику.

Де Гонвиль спрыгнул с коня и пошел к нему, расшвыриваясапогами песок. Следом косолапо поспешал морской побродяжка и пылил подоломрясы отец Жоффруа – де Гонвиль начал подозревать, что инквизитору доложили ослучившемся даже быстрее, чем ему самому. Кто из людей де Гонвиля, интересно?Воронье… Среди казненных несколько лет назад тамплиеров был родственник деГонвиля, дальний, с которым он редко виделся и уж никак не дружил но кто знает,не отложилось ли наличие такого родства в памяти черного воронья – порядкаради, на черный день, как припасы в кладовке…

Они встретились на полпути от лошадей к лодке и трупам. Похитреньким глазкам Пуэна-Мари видно было: чует, что на сей раз обойдется безвыволочки. Гнусавя и помогая себе жестами, он рассказывал что к ним прибежалрыбак Косорылый Жеан и рассказал о приставшей к берегу лодке с несомненнымичужаками, и они с арбалетчиками залегли за дюнами и наблюдали, как явноутомленные длинным путем чужаки, числом девять человек мужского пола, буйновыражали радость, а потом стали творить действо, смысл коего сразу стал ясенстоль опытному человеку и старому солдату, каковым является АмиасПуэн-Мари, – он быстро сообразил, что прибывшие объявляют открытую имиземлю неотъемлемым и безраздельным владением своего неизвестного, но несомненнонечестивого монарха – точь-в-точь как это делают, достигнув земель язычников,христианские мореходы. Такого нахальства никак не могла вынести благонамереннаяи верноподданная душа слуги короля и господа бога Амиаса Пуэна-Мари, и онприказал арбалетчикам стрелять. Что было незамедлительно исполнено и повлеклоза собой молниеносное и поголовное уничтожение противника, о чем Пуэн-Мариимеет счастье доложить, и да послужит это к вящей славе его христианнейшеговеличества Филиппа V…

– Значит, объявляли владением?

– Именно так, мессир, их жесты свидетельствовали…

– Насколько я помню, из всех существующих на свете жестовтебе понятен лишь поднесенный к носу кулак, – хмуро сказал де Гонвиль,ничуть не сердясь, впрочем. – Ну, пойдем посмотрим.

Он присел на корточки над ближайшим трупом, пробитым тремяарбалетными стрелами, отметил странный медно-красный цвет лица и тела, яркиеперья неизвестных птиц в волосах, пестротканую накидку в ярких узорах. Невставая с корточек, де Гонвиль вырвал у арбалетчика шнурок со страннымиукрашениями, костяными, ракушечными и матерчатыми, явно снятый с убитого.Повертел, бросил рядом с трупом и отер перчатки о голенище. Мощного сложениялюди, хотя изрядно исхудавшие, воины из них получились бы неплохие. Он встал изаглянул в лодку. Ничего особо интересного там не оказалось – обломок мачты,весла, какие-то сосуды, лук, пестрое тряпье.

Он вопросительно глянул на морехода, и тот верно расценилэто как приказ высказать свое мнение:

– Да все тут ясно, мессир. Мне, во всяком случае. Унесло издалеко в море от какого-то берега, сломало мачту, болтались по волнам чертзнает сколько, пока сюда не пристали. Всего и делов. Лодка не морская,прибрежная…

– Да, – сказал де Гонвиль. – Только откуда ихмогло принести? В Африке живут черные, в Китае – желтые. Никто никогда нигде невидел краснокожих.

– Море приносит много загадок, мессир, – сказал капитанБонвалет. – Когда мы ходили на Азоры, вылавливали стволы неизвестныхдеревьев. И ветки со странными ягодами. Другие тоже. Говорят, то ли ПьеруОдноухому, то ли Божьему Любимчику попадались странные утопленники, вроде быдаже и краснокожие.

– Многое можно выловить в чарке, – тихо заметил отецЖоффруа.

– Ветки с ягодами я сам видел. Говорят, встречались воткрытом море и лодки с людьми, каких никто до того…

Де Гонвилю стало еще холоднее, когда его взгляд натолкнулсяна взгляд монаха. Захотелось оказаться где-нибудь подальше, потому что густойдым с отвратительным запахом щекотал ноздри, откуда его несло – с острова Ситэ,где сгорели тамплиеры, или откуда-нибудь еще, из Лангедока, из Наварры? Будьпроклят этот серый берег…

– Я поясню свою мысль, чтобы она легче дошла до сознанияэтого имеющего печальную склонность к преувеличениям, как все моряки,человека, – тихо, совсем тихонечко говорил отец Жоффруа. – Я напомнюэтому человеку, что мы живем на плоской земле, омываемой безбрежным океаном,сотворенной господом богом и осененной его благодатью. Будь за пределами нашегомира другие земли и населяющие их народы, мы знали бы об этом из Святой Библии,хранящей божественную мудрость и ответы на все вопросы. В противном случае нампришлось бы допустить еретическую мысль – будто существуют иные земли,сотворенные не господом, а кем-то другим, народы, происшедшие на свет не отпотомков Адама, а от кого-то другого. Это ты хочешь сказать, капитанБонвалет, – что есть вещи, неизвестные Библии? Что есть земли и народы,сотворенные не господом?

– Те, кто ходил на Азоры, взять Пьера Одноухого… –забубнил было свое просоленный болван, а де Гонвиль, охваченный ужасом и – вотстранное дело! – ощутив вдруг, что Бонвалет близок ему в чем-то, чего невыразить словами, заорал:

– Заткнись, болван, ты же пьян с утра!

Арбалетчики заинтересованно придвинулись было, но де Гонвильяростно махнул рукой, и они шарахнулись на почтительное расстояние.

– Тебе разве не знакомы козни, на которые пускается врагрода человеческого, их изощренность и разнообразие? – ласково спросилкапитан отец Жоффруа. – Для чего же тогда существуют проповеди и духовныенаставники? Может быть, ты нуждаешься в подробных и долгих наставленияхспецифического характера?

Жирный дым щекотал ноздри, и де Гонвиль, презирая себя,слушал собственный севший голос:

– Отец мой, этот человек туп и пьян, и требуется известноевремя, чтобы он понял. Но ты ведь понял, правда?

– Я… это… – Капитан шумно высморкался на песок. –Чего ж тут непонятного, духовные наставники, конечно… Святая Библия, она на всевопросы… Свечу я всегда ставлю после плавания, и на храм жертвую, святой отец…

– Я рад, – сказал отец Жоффруа. – В таком случаеты понял – как только огонь уничтожит следы дьявольского наваждения, тызабудешь о них и об этом огне. И храни тебя бог…

Капитан Бонвалет часто кивал, не поднимая глаз. Лица на немне было.

– Иди, – сказал ему отец Жоффруа, и капитан побрелпрочь, загребая песок косолапыми ступнями. Арбалетчики недоуменно пялились емувслед. – Мессир де Гонвиль, вы лучше знаете своих солдат и умеете с нимиразговаривать. Любой, кто заикнется, любой, когда бы то ни было, даже не святойисповеди… Не должно остаться ни малейшего следа. Вам всем приснился сон из тех,о которых не рассказывают…