Их двое, тех, иных, они ниже и тоньше в кости и, судя поособенностям лиц, принадлежат к чужому, неизвестному племени. То, что на нихнадето, цветное, яркое, поблескивающее, непонятное – неизвестно, из чегосделано; и вовсе уж странным кажется то, больше, рядом с ними – что-топрозрачное, что-то сверкающее, диковинных очертаний, с подобием крыльев по обестороны стрекозиного тела. То ли это гигантская птица из застывшего льда, то лизамерзший и оттого ставший видимым вихрь. Почему-то это вызывает у охотникаВар-Хару мысли о полете.

А вот опасности для себя он не видит. Эти двое не выглядятсерьезными противниками, он наверняка разделяется с ними даже голыми руками,возникни такая нужда. У них к тому же нет ничего похожего на оружие – одиндержит в руке что-то короткое, маленькое, блестящее, трубку какую-то, новыглядит эта вещь, с точки зрения охотника, неопасной. И лица у них спокойные,не злые.

Собственно, долго раздумывать не над чем. Опасности нет.Племя из людей, подобных этим двоим, никак не способно угрожать племениохотников, не раз доказывавшего свою силу любителям легкой поживы. К тому жесаванна никому не принадлежит, всякий, откуда бы он ни явился и куда бы ни шел,вправе иметь свою тропу. Так гласит строгий кодекс чести. У соплеменниковохотника нет привычки набрасываться на чужого только за то, что он чужой.Саванна принадлежит всем, кто идет по своим делам и не путается в чужие,уважает чужую тропу.

Поэтому охотник выпускает копье, повиснувшее на запястномремешке, показывает тем двум раскрытые ладони, дает понять, что на беззлобностьон отвечает тем же и не видит причин для схватки, что он – солидный охотник,знающий закон саванны и соблюдающий его, а не член шайки бродяг. Они явнопоняли – тоже показывают пустые ладони. На этом пути их должны разминуться –как с ними объясниться, да и зачем? Достаточно того, что обе стороны уважаютчужую тропу и показали это.

След зовет, зовет долг, и охотник, отодвинувшись, бочком,бочком, вновь переходит на размеренный бег. Ощутив мимолетный приливлюбопытства, он все же оборачивается, как раз вовремя, чтобы увидеть бесшумновзмывающий в небо порыв замороженного ветра, ледяную птицу в синеве. Он несобирается над этим думать – мир необозрим, и в нем всегда можно столкнуться стем, чего не видел прежде. Вереницы странных предметов и загадочных явленийбесконечны. Старики рассказывают о вещах и занятнее, и если уделять им время имысли, таковых не останется на исполнение долга. А его долг, как и прочихохотников, – добывать для племени мясо. Так что по возвращении всеуместится в несколько коротких слов. А может, он и вовсе не будет упоминать осегодняшней встрече. Лучше уделить внимание небу – его цвет меняется…

Бугорок впереди растет и принимает облик уткнувшегося мордойв землю оленя – ветвисторогого, жирного, достойной добычи. Охотник метнулкостяной нож, но туша не шевельнулась, не вздрогнула – олень мертв. Тогдаохотник подошел уже безбоязненно, выдернул нож из загривка. Испустил короткийпобедный клич и сноровисто, без лишней суеты стал разделывать тушу. Передохнутьон себе не позволил – нужно было управиться до темноты.

Жаль, что не унести все одному, половина мяса достанетсястервятникам, но что тут поделать, если после нападения на стадо охотникиразделились и каждый погнал свою добычу. Если каждый из его товарищей принесетстолько же, добыча будет неплоха. В любом случае своей славы хорошего добытчикаон не уронил.

Стоя на коленях, туго перетягивая ремнем свернутую в трубкушкуру, он почуял опасность. Жизнь научила его остро чуять опасность заранее. Нона сей раз это был не зверь. Что-то другое. Свист, клекот, рев приближаются,наплывают словно бы сверху. И Великое Ясное Синее Небо уже запятнано чернымгрузным облаком!

Он так и остался на коленях – слабость разлилась по телу,кончики пальцев бессильно скользнули по древку копья. Теплилась надежда, что оношибся, что все обойдется, но рассудок безжалостно свидетельствовал, чтоприближается самое ужасное чудовище на свете, страшнее тигров, носорогов исовсем уж редко встречавшихся в последнее время ящеров – Небесный Змей, ВладыкаВысот. Бежать бессмысленно, оружие бессильно, спасения нет.

Грохот, рев и вой были сильнее шипения тысячи змей. Темноебесформенное тело быстро приближалось, заслонив солнце, тень, пустая ихолодная, упала на цветы и травы, на окаменевшего в смертельном ужасе славногоохотника Вар-Хару, черный хобот бешено вертелся, пританцовывал навозвышенностях, окруженный желтоватым сиянием и огненными шарами, хлестал поземле, поднимая тучи пыли и вороха вырванных с корнем кустарников. Рык чудовищаподнимал, уничтожал крохотную, разумную, живую песчинку.

Подхваченная щупальцем небольшая антилопа взлетела и, кружась,скрылась в облаке, но рычание не утихало, и охотник понял уголком не залитогоужасом сознания, что Небесный Змей голоден, очень голоден и не удовлетворитсямелкой поживой.

В лицо ему летели уже пыль и трава, огненные вспышкислепили, ветер вот-вот должен был сбить с ног, завертеть и швырнуть в пастьчудовища. Не было мыслей, не было чувств, не было побуждений – только страх ихолодное осознание смерти. Мир исчезал вместе с ним, распадался, гас.

И он не сразу понял, а сообразив, долго не мог поверить, втолковатьсамому себе, что вокруг него уже не кружит перемешанная с землей трава, что реви вой слабеют, затухают, а солнце вновь жарко касается лица.

Смерч стремительно удалялся к горизонту, тускнел блескшаровых молний, стих грохот, похожий на шип тысяч змей, вокруг там и сямчернели пятна и полосы взрыхленной земли, и в воздухе стоял свежий грозовойзапах.

Охотник выпрямился во весь рост, пошатываясь, его бросало тов жар, то в холод, прошибла испарина, зубы лязгали. С сумасшедшей радостью онвновь вбирал запахи и краски мира. Дрожь не унималась, и тогда он невернымипальцами рванул с пояса нож, черкнул по боку и зашипел сквозь зубы от горячейболи.

Это помогло, привело в чувство, длинная царапина саднила,пекло, кровь поползла по боку, боль помогала вернуть телу спокойствие,равновесие – душе.

Все, как рассказывали старики – ужас высот, чудовище, чтотаится в не известном никому логове и время от времени проносится над землей вореоле шарообразных огней и грохота, пожирает и убивает людей. Его мысли и намеренияпредугадать невозможно – оно может и пронестись мимо застывшей в ужасе добычи,что сейчас и произошло. Кто знает все о чудовищах?

Охотник снял крышечку сосуда из оленьего рога и тщательнозамазал царапину пряно пахнущей травяной пастой. Кровь почти сразу же пересталасочиться – знахари племени знали свое дело. Потом он тщательно отер пальцы исмазал лицо пастой из другого сосуда, возвращавшей силы уставшему. И взвалил наплечи мастерски опутанные ремнями куски свежего мяса, пристроил на лоб облегчавшую,переноску груза лямку. Подобрал копье и тронулся в неблизкий путь, шагая быстрои размеренно. Пережитый ужас понемногу вымывался из памяти, таял. Слишкомсурова была жизнь, слишком много опасностей существовало вокруг, чтобы оставитьместо лишним переживаниям.