удивился, не понимая, где он находится, но когда он поднял руку и разглядел на ее месте лишь легкое очертание в прозрачной лазури, догадался, что он умер. И так стало вдруг ему грустно и обидно, и если бы могла душа его заплакать, потекли бы по лицу Керка горючие слезы.

Наследник посмотрел на небо и подивился его чудности, ведь в отличие от Яви, на небесном своде не зрилось солнца. Да и сам небосвод был не голубым, а каким-то желто-оранжевым, наверно потому кругом было так светло и тепло. Высокие травы, в которых юноша лежал едва колыхались, теплый ветерок доносил до него нежнейшие запахи цветов и тончайший аромат земли. Керк приподнялся на локтях, и усевшись, уставился взором вперед, туда, где за зелеными лугами, да высокими лесами, в какой-то едва обозримой далекой дали лежали скошенные пшеничные поля, со стогами сена на них. Видел наследник на тех дальних полях работающих людей, и долетела вдруг до него песня, которую они запели:

« Вы же все не такие…вы имели славу иную,

И дошли до нашего Ирия, здесь цветы увидели чудные,

И деревья, а также луга.

Вы должны тут свивать снопы, на полях сих трудиться в жатву,

И ячмень полоть, и пшено собирать в закрома Сварога небесного.

Ибо то богатство иное!

На земле вы были во прахе и в болезнях все, и в страданиях,

Ныне ж будут мирные дни»***

Сначала песню было еле слышно, но постепенно слова стали яснее и громче, торжественная музыка уже наполнила весь небесный свод. И слушая ее, Керк понимал, что эта песня звучит для него, что этой песней предки встречают и зовут его к себе. И сразу вся грусть, и обида пропала, душа наполнилась радостью и благодатью, и засветилась золотисто-лазурным светом. Наследник поднялся на ноги, собираясь идти к людям, зовущим его, но внезапно ощутил сзади чье-то присутствие и оглянулся. Позади него стояла высокая, неземной красоты женщина и нежно, с любовью глядела на него. Женщина была белолица, с небесно-голубыми глазами, длинными до земли светлыми волосами, красиво заплетенными в не тугую косу, и в бело-золотом одеянии. Керку показалось знакомым и лицо женщины, и ее красота, а мгновение спустя пришло понимание, что пред ним сама Богиня Буря Яга Усоньша Виевна проводник усопших душ и мать Бабы Яги.

Керк низко до земли поклонился Богине, а та засветилась еще ярче и сказала:

– Здравствуй, милый, Святозар. Вот ты и прибыл на границу двух миров.

– Разве – это не загробный мир, в народе прозванный Ирий-сад? – переспросил Керк.

– Он, он, Святозарушка. Только он дальше, там вот где начинаются поля. А здесь, где ты сейчас стоишь, проходит граница между Явью, в котором живут люди и Ирий-садом, где живут души мертвых, – пояснила Богиня.

– Значит – это граница, – протянул Керк. – И мне надо туда, – и он махнул в сторону полей, откуда все еще звучала призывная песня.

– Все, кто приходит сюда, – продолжала Буря Яга, не сводя сияющего взора с лица Керка. – Идут туда, вперед, там ждут их предки. Отцы, матери, деды и бабки. Они встречают своих потомков этой песнью, лобызают и обнимают их. Но ты… – Богиня стихла, не договорив, и, с такой нежностью посмотрела на Керка, что душа его нежданно затрепетала и по ней точно пробежали мурашки. – Ты, можешь выбрать, куда тебе идти. Туда вперед к своим предкам, или назад.

И она повернулась да показала наследнику то, что находилось позади нее. Вначале Керк увидел лишь темно-черную стену, по оной торопко побежали небольшие волны. Стена пришла в движение, покрылась рябью и показала ему Явь: темную заснеженную землю, огромный утопающий в огнях дворец, гридницу наполненную теплом, смехом и весельем, в которой все еще пировал отец со своей верной дружиной.

Наследник перевел взгляд на Бурю Ягу и спросил:

– Значит выбор за мной?

– Да, Святозарушка, выбор за тобой, – не громко ответила Богиня и бросила на него пронзительный взгляд, своих небесно-голубых глаз.

– Но, почему, ты даешь мне право сделать выбор? – удивленно поинтересовался Керк.

– Почему, даю тебе право выбора? Что, ж, – очень тихо произнесла Буря Яга и посмотрела на него с какой-то нежностью и даже любовью, словно пытаясь передать ему с помощью того взора, что-то дюже важное. – На, это есть несколько причин. Во-первых, потому что за тебя попросила, моя дочь Дарена, а она никогда ничего не просила у меня и я не могу отказать ей в ее просьбе. Во-вторых. – И Богиня на миг прервалась, она повернула голову к далеким и скошенным полям и уже более громко добавила,– потому как совсем недавно на испытании ты подвергал опасности свою жизнь, чтобы вывести брата. И, увидев то, ДажьБог просил меня за тебя. И, в– третьих. – И тогда Буря Яга полыхнула лучистостью взгляда в Керка, будто пронзая им его душу насквозь и прошептала, – а, в-третьих, ты и сам скоро во всем разберешься.

Богиня, закончив говорить, отвела глаза в сторону от Керка, устремив его на золотой небосвод, красота ее точно озаряемая изнутри вдруг заполыхала золотистой лазурью. А наследник посмотрел на ее прекрасные волосы, чистое белое лицо с нежно очерченными алыми губами и снова затрепетал весь, словно видел, что-то давно забытое, но единожды дорогое. Малеша погодя он вперился взором в неблизкие, великолепные поля, откуда все еще вытекала, точно долгая река, музыка и ответил:

– Я хочу вернуться обратно, в Явь.

– Что ж, – встрепенулась от долгого затишья Буря Яга. – Твой выбор, но я должна прежде тебя предупредить. Так как на кинжал твоего брата был наложен черный заговор, то зло до конца не сможет выйти из твоего раненого сердца.

– И, что… – дрожащим от волнения голосом спросил Керк.

– А, то, что ты не выздоровеешь до конца, – грустным голосом молвила она.

– Я, что буду больным? И нет никакой надежды на выздоровление? – взволнованно вопросил наследник.

– Надежда всегда есть. Но, чтобы ты выздоровел, тебе придется применить все свои знания и силы, чтобы найти лекарство, – очень мягко произнесла Буря Яга.

– А, до тех пор…– понизив голос, почти прошептал Керк.

– До тех пор, ты будешь слаб и болен. Ни отец, ни другие ведуны не смогут тебе помочь. Ты должен сам себя вылечить, такова воля Богов, – пояснила Богиня и только теперь повернула лицо к юноше.

Наследник тяжело вздохнул, и вдруг вспомнил зеленые искрящиеся счастьем глаза отца, и уже более громче сказал:

– Хорошо.

– Да, и главное, – Буря Яга как-то по озорному глянула на Керка, и нанова