– Приглашения не забыли? – напоминает мама.

– Все при себе, – бодро отвечает Брайс, похлопывая, как я догадалась, по внутреннему карману смокинга.

– Хорошо. И не забудь позвонить, если вас нужно будет забрать с вечеринки, ладно?

– Да, мам, я знаю, – вздыхаю я. Она говорила мне об этом миллиард раз. И миллиард и один раз получала от меня ответ: не нужно беспокоиться, потому что я с остальными девчонками могу переночевать у Тиффани.

Беру сумку со сменной одеждой и с усмешкой поворачиваюсь к Брайсу.

– Идем?

– Да. Доброй ночи, – прощается он с моими родителями, когда я начинаю подталкивать его к дверям.

– Пока! – бросаю им я.

– Пока! Повеселитесь, детишки! – кричат они нам вслед. – Мэдисон, напиши нам, когда вернешься к Тиффани.

– Ладно!

А потом мы садимся в машину Брайса, входная дверь закрывается, и меня вновь накрывает волной тревожного предвкушения. Тяжело вздохнув, я откидываюсь на подголовник сиденья и закрываю глаза.

– Ты в порядке? – спрашивает Брайс. – Тебе не нужно стыдиться родителей, Модница, не беспокойся.

Я смеюсь и не разубеждаю его – проще согласиться, чем объяснять, что меня на самом деле так сильно волнует. Я полна одновременно воодушевления, счастья, тревоги и страха. Ладони влажные, в животе порхают бабочки, а сердце лихорадочно колотится. Больше всего меня пугают возможные неловкие ситуации и собственная растерянность – в результате чего все смогут догадаться: я пришла на бал впервые.

И я очень, очень не хочу, чтобы это случилось.

Брайс сжимает мою руку, и я с натянутой улыбкой перевожу на него взгляд.

– Да?

– С тобой точно все в порядке?

– Да, все в полном порядке, – заверяю я его, пытаясь улыбнуться шире. – Извини, я просто… наверное, сегодня слегка не в себе. Волнуюсь.

Он настороженно смотрит на меня, но потом наклоняется и нежно, неторопливо целует в губы.

– Я люблю тебя.

– И я люблю тебя.

Мы целуемся еще раз, а потом Брайс заводит машину и трогается с места. Бал проводится в школе, и это – учитывая, что Мидсоммер чертовски крутая школа, – не так плохо, как кажется.

– Ты действительно выглядишь сегодня просто потрясающе, – продолжает Брайс.

– Спасибо. И ты тоже.

– Спасибо. – Помолчав, он прочищает горло и говорит: – Послушай, Мэдисон, я тут подумал… Ну, мои родители будут на балу в составе родительского комитета, и они останутся в школе допоздна, так что я подумал, может быть, ты захочешь ненадолго заглянуть ко мне вместо вечеринки… Потом, если хочешь, мы поедем на вечеринку, но…

О боже.

Опять он за свое.

Должна признать, это было бы романтично с учетом того, что сегодня Зимний Бал, но…

Да, вот именно. Но.

– Брайс, я по-прежнему не готова, – напрямую отвечаю я.

Слышу, как он вздыхает. Едва заметно, но все же. Никак это не комментирую.

– Все в порядке, Модница, – произносит Брайс. – Не беспокойся об этом. Я подожду.

И он посылает мне мимолетную улыбку, прежде чем вновь сосредоточиться на дороге, а затем протягивает руку, чтобы слегка сжать мое бедро в знак поддержки.

Меня тянет спросить Брайса, действительно ли его устраивает это – устраиваю я, – но не хочется портить вечер. Об этом его можно спросить и в другой раз. Наверное.

Актовый зал школы выглядит совершенно невероятно. Он предусмотрен для официальных собраний – с момента моего появления их провели только два раза – и вмещает около тысячи человек. Так что здесь хватает места и на столы, и музыкальную сцену, а также на двести с лишним учеников.

Зал украшен синими, серебряными, черными и белыми воздушными шарами. Они разбросаны по полу и свисают гроздьями со стен. На столах, по центру, расставлены простенькие вазы с синими или белыми искусственными цветами. У входа расположена арка из воздушных шаров, и, когда пары проходят через нее, профессиональный фотограф делает снимки. И музыка не слишком громкая, это приятно: она перекрывает фоновый шум толпы, но можно общаться между собой, не повышая голос.

– У меня есть подозрение, что комитет по организации бала питает слабость к воздушным шарам, – шепчу я на ухо Брайсу, когда мы присоединяемся к небольшой очереди людей, ожидающих внимания фотографа.

Брайс громко смеется, заставляя кое-кого из окружающих повернуться в нашу сторону.

– В прошлом году все украсили гирляндами. Клянусь богом, мы тонули в них. И еще постоянно спотыкались: гирлянды попадали на танцпол, будучи слишком тяжелыми, чтобы держаться на потолке.

Я смеюсь, представляя себе это.

– Тогда, наверное, нам еще повезло получить всего лишь воздушные шары.

– Только если они не являются чьей-то фобией, – замечает Брайс.

– Точно, – соглашаюсь я. – Что ж, если на украшение зала потрачена большая часть средств, не следует ожидать чего-то особенного от обещанного ужина из трех блюд.

– На бал выделены чертовски большие средства, – сообщает мне Брайс.

– И здесь чертовски много воздушных шаров.

Наступает наша очередь фотографироваться, а после этого мы идем дальше.

– Ты видишь кого-ни… – начинает Брайс, но тут кто-то кричит: «Эй, ребята! Брайс! Сюда, чувак!», и мы оба замечаем, как Кайл машет нам рукой из-за столика у дальней стены. Брайс снова берет меня за руку, и я следую за ним к остальным. Саммер и Маркус уютно устроились и воркуют, как голубки, а Кайл и его спутница – девушка, с которой я знакома по вечеринкам и урокам в школе, Мэри-Джейн – сидят рядом с ними. Столы в зале разных размеров, но наш – один из самых больших, рассчитанный по меньшей мере человек на шестнадцать, так что места хватит на всех.

Я сажусь на стул рядом с Брайсом и здороваюсь.

– Потрясающее платье, – говорит мне Мэри-Джейн.

– О, кхм, спасибо, – смущенно отвечаю я. Она старше меня, и достаточно близко мы не общались. – Ты тоже отлично выглядишь.

– Спасибо. Но серьезно, черное платье – смелый выбор! Но смотрится невероятно – ты действительно выделяешься.

Я улыбаюсь, причем совершенно искренне. Мне казалось, кроме Саммер никто это платье не оценит. Я боялась, что покажусь в нем странной окружающим, – хотя и все равно его купила.

– Спасибо.

– Видишь, – вступает в разговор Саммер, отрываясь от губ Маркуса. – Я же говорила, что ты будешь выглядеть сексуально.

– Безусловно, сексуально, – громко шепчет мне на ухо Брайс, заставляя нас всех рассмеяться. Он целует меня в щеку и продолжает разговор с Кайлом.