расслабленным, спящим — глаза закрыты, рот, наоборот, чуть приоткрыт. А на её плече уютно устроилась Алиса, сладко сопя маленьким трогательным носиком.

Жаль было их будить, но выбора у Глеба не имелось — он отлично понимал, что, если Зоя сейчас не встанет, с завтраком она почти наверняка не успеет. Ничего страшного для него, но сама она огорчится.

Поэтому Глеб наклонился и, замирая от собственной наглости, погладил девушку по растрёпанным светлым волосам.

80

Зоя

Проснуться оттого, что тебя ласково гладит по голове большая, тёплая и чуть шершавая ладонь, а приоткрыв глаза, увидеть прямо перед собой лицо мужчины, в которого по уши влюблена, — непередаваемое ощущение. И до последнего момента веришь, что это всего лишь сон. Сон, в котором твой возлюбленный нежно улыбается тебе, касаясь уже не только волос, но и щеки, и шепчет:

— Зоя, пора вставать.

Какой хороший сон… А раз сон, так может...

— Поцелуешь меня? — прошептала я, глядя на гостя сквозь полусомкнутые веки. Глаза никак не хотели открываться окончательно, то и дело закрывались обратно, погружая меня в приятную полудрёму.

— Зоя… — Голос Глеба дрогнул, губ коснулось горячее дыхание…

…И тут я вспомнила, что не чистила зубы!

И от испуга резко проснулась, вздрогнув и заморгав, словно из воды вынырнула.

Глеб действительно нависал надо мной, только больше не улыбался — лицо его было растерянным. Блин! Я про поцелуй не только во сне сказала, но и наяву?!

— Простите, — пискнула я, неожиданно ощутив, что сжимаю в руке телефон. Приподняла его, посмотрела на экран, офигела и тут же затараторила, выбираясь из-под одеяла и напрочь забыв, что негоже появляться перед хозяином дома в одной ночнушке: — Опаздываю, опаздываю! Спасибо, что разбудили!

О-о-ох, а что это прижимается к моему плечу?! А-а-а, так это Алиса! А что она здесь делает?..

Яркими вспышками в памяти возникали фрагменты вчерашнего разговора с девочкой. Вывод был очевидным — я, изначально собиравшаяся отправить Алису восвояси после пары минут диалога, позорно уснула и не проснулась даже по звонку будильника. Вместо этого я его вырубила, и будильником послужил уже Глеб. С одной стороны, хорошо, что послужил, а с другой…

Опозорилась я перед ним капитально, конечно.

— Лис, просыпайся, — я, сев на кровати, легонько похлопала ребёнка по тёплому плечу. — Твой дядя пришёл, ремень принёс.

Глеб фыркнул, а Алиса моментально проснулась и тоже села, хлопая глазами, как сова. Маленькая взъерошенная сова, которой сообщили, что родственники съеденной накануне мыши собираются страшно отомстить.

— Дядя? — просипела девочка, вглядываясь в Глеба. — Я…

— Я пойду, — поспешила вмешаться я, спрыгивая с постели. Плевать, что не одета, ночнушка у меня всё равно не соблазнительная — футболка почти до колен, как платье. — Если я через десять минут не окажусь на кухне, с завтраком придётся сильно опоздать.

— Ничего страшного, — отрезал Глеб неожиданно жёстко, оглядывая меня с ног до головы. И если бы я точно не знала, во что одевалась вчера перед сном, то, пожалуй, решила бы, что одежды на мне нет вовсе. Разве так можно смотреть?! Подобные жаркие взгляды надо запретить законодательно! От них плавятся мозги. — Нет, Зоя, ты останешься ненадолго. Нам нужно поговорить. Втроём.

— Дядя! — Алиса тоже выскочила из-под одеяла и встала рядом со мной. Мы с ней сейчас наверняка смотрелись как два чёртика из табакерки — взъерошенные, непричёсанные, встревоженные. Только она в тёмной пижаме, а я в светлой ночнушке. С котиком, блин… — Зоя не виновата, честное слово! Я сама к ней пришла!

«Не виноватая я, он сам пришёл» — скорее всего, эта фраза никогда не потеряет актуальности…

— Не сомневаюсь, — хмыкнул Глеб с иронией, но тут же вновь свёл брови. Естественно, ему ведь нужно держать лицо перед племянницей, не показывать слабину. Даже я уже поняла, что Алиса может вить из него верёвки. А уж сама девочка и подавно это понимает. — Конечно, ты сюда пришла, а не Зоя тебя притащила. Однако ты ведь помнишь, о чём мы договаривались вчера днём? До конца недели ты с Зоей не общаешься.

— Помню. — Алиса надуто выпятила нижнюю губу. Пока ещё это смотрелось мило, но пройдёт пара лет — и будет смотреться ужасно. Надо её избавлять от этой привычки дуть губы, как ребёнок или модель инстаграма. — Но мне нужно было с ней поговорить! Я всё, сейчас уйду и до понедельника больше ни-ни! Честное слово, дядь Глеб!

— Ты мне уже говорила «честное слово» накануне, Лис, — строго ответил Глеб, старательно игнорируя и дрожащие губы, и слёзы в глазах. — Сама понимаешь — грош цена таким словам. Если бы я тебе что-то обещал, а потом не выполнил, ты бы как к этому отнеслась, хорошо или плохо? Думаю, что не очень.

— Дядь Глеб…

— В общем, — продолжил он, перебив девочку. Она-то, конечно, не замечала, а вот я отлично видела, что подобная строгость даётся Глебу тяжело. — Наказание продлевается до следующей среды, а не до понедельника. Никакого сладкого, никакой Зои. Плюс дам тебе дополнительное задание по математике, будешь решать примеры всю неделю.

Математику Алиса не любила. Хотя я бы не сказала, что она вызывала у неё особые затруднения. Но так бывает. Я тоже хорошо училась в школе, по алгебре и геометрии у меня всегда было «отлично», но я эти предметы не любила.

— Дядь Глеб… — Алиса скривилась. — Может, я лучше по литературе ещё что-нибудь почитаю?

— Почитаешь обязательно. Но и математику сделаешь. И не спорь, Лис, — ты и не то заслужила своими выходками.

— Дядя Глеб ещё добрый, — усмехнулась я и почти сразу едва уловимо вздрогнула, потому что Глеб перевёл взгляд с Алисы на меня. И выражение его глаз сразу изменилось, наполнившись жарким волнением.

— Иди, Лис, — сказал он, не переставая смотреть на меня. — А я ещё с Зоей поговорю.

— Только ты её не наказывай! — воскликнул ребёнок, и меня от этих слов по-настоящему скрутило. Потому что под ночнушкой у меня было только бельё, и я как-то резко представила, как Глеб может меня наказать… и даже задышала чаще. И между ног всё запульсировало, затянуло, требуя, чтобы так оно и случилось.

Зоя. Ты не-нор-маль-на-я!!!

— Не буду, — ответил Глеб словно с каким-то предвкушением,