Начиная с 1170 года, всего за двенадцать месяцев, в северной Франции обвинения в ритуальном убийстве были зафиксированы в Лош-сюр-Эндре, Эперне, Жанвилле и Понтуазе. Однако детально нам известно только то, что произошло в Блуа, где по приказу графа прилюдно сожгли более тридцати евреев. Реакция общества была немедленной и имела далеко идущие последствия. Остается только гадать, почему население всех этих городков северной Франции одновременно стало обвинять евреев в детоубийстве. Одно из возможных объяснений состоит в том, что монахи Норвича сознательно распространяли историю Уильяма за границей. В это время в норвичском монастыре произошел чудовищный пожар, причинивший собору огромные разрушения, и некоторые обгоревшие камни сохранились до сегодняшнего дня[643]. Братия испытывала насущную потребность собрать средства на восстановление здания, и епископ Уильям рьяно взялся за дело. Монахи вспоминали, что он сидел рядом с собором и лично собирал пожертвования. В монастырской хронике сохранилась запись: епископ «поклялся, что не удалится от своей церкви более, чем на двенадцать лиг, если его не побудит к тому необходимость [курсив мой. – Э. Р.], и он также заново отстроил Норвичский собор»[644].

Поездка для сбора пожертвований с демонстрацией мощей юного Уильяма стала бы удобным способом вызвать интерес к новому святому, которым теперь мог похвалиться Норвичский собор, и побудить людей жертвовать на восстановление сгоревшего храма. Томас Монмутский был явно заинтересован в распространении поклонения Уильяму и понимал, насколько важно, чтобы у нового святого появились почитатели за границей[645]. Когда написание жития еще находилось на начальной стадии, он уже защищался от обвинений в самонадеянности и от возражений в связи с тем, что Уильям мало кому известен. Томас объяснял: «Мало про кого из святых можно сказать, что их знают во всех землях, где процветает христианская вера». Успешное путешествие за рубеж дало бы Томасу Монмутскому дополнительное оружие против критиков, сомневавшихся в святости Уильяма.

Блюстители мощей хорошо сознавали преимущества путешествий и распространения частичек мощей для рекламы и сбора средств[646]. Существовал старинный обычай возить останки святых по городам и весям (такие поездки именовались delatio или circumlatio) и рассказывать про них драматические истории, чтобы вдохновлять и радовать слушателей, которые потом щедро жертвовали на церковь[647]. Такие delatio сочетали в себе развлечение и религиозное просвещение, а также позволяли людям ощутить вкус чего-то экзотического[648]. Часто подобные поездки совершались после пожаров, как в случае circumlatio с мощами из Амьенского собора в середине XII века[649]. Иные из этих «турне» предпринимались в начале строительства или при масштабной перестройке церковных зданий. Так, например, Людовик VII дозволил такое же delatio по своим землям, когда началось строительство собора в Санлисе в 1155 году[650]. После опустошительного пожара 1194 года успешное circumlatio позволило начать постройку знаменитого Шартрского собора[651]. Вероятно, норвичскому епископу Уильяму было известно, какие значительные суммы собрали в его собственном диоцезе монахи Стоука-бай-Клер в Суффолке, возившие мощи из своего собора, чтобы накопить средства на новые монастырские здания[652].