Всех людей он теперь называл обезличено: «они». Ведь теперь они были для него никем.

А когда генератор взорвётся, Пронис отсюда уйдёт. Он уже всё продумал. В цехе есть вентиляционные трубы. В местах состыковки они соединены специальными хомутами. Здесь есть инструмент. Он снимет один из хомутов, расстыкует трубу и уйдёт по ней. Схемы вентиляции он хорошо изучил, благо доступ в архив теперь был свободным.

Вылезет он в Кормушке, где у него уже был припрятан в надёжном месте гидрокостюм со всем снаряжением. А потом он уйдёт через чёрный ход, про который знали уже все колонисты. Уйдёт к филиям, обещавшим ему помочь. Они сказали ему, что Океан огромен, и в нём есть колонии, в которых никто и слыхом не слыхивал про Ружаш. Там он сможет устроиться, и там у него всё вновь будет хорошо.

Пронис позволил себе немного помечтать, а потом вновь с удовольствием взглянул на бомбу. Полюбовавшись ещё немного, он посмотрел на генератор, прикидывая, куда бы её вставить, как вдруг голову его разорвала адская боль.

Забыв обо всём на свете, он закричал, зажимая голову руками. Бомба выпала у него из рук и покатилась по пайолам. Затем она остановилась. Прошло пять секунд, затем ещё пять…

Бомба не взорвалась. Она мирно лежала на ребристых пайолах генераторного цеха, а рядом, корчась от боли, с пеной на губах, во всю силу своих рвущихся лёгких кричал Пронис.

Суд над преступниками состоялся не скоро. Птунис потребовал, чтобы судили всех вместе. Поэтому ждали, когда у раненых заживут их увечья. Кроме Прониса, выжили ещё трое. Остальных Радис поразил насмерть.

После происшедшего он стал героем колонии. Почти в пятьдесят лет справиться с шестью из семи нападавших на тебя людей, выжить после полученных ран — на такое был способен только настоящий герой! Все женщины его боготворили, а мужчины даже готовы были простить ему все его прошлые грехи. А некоторые даже и будущие.

Купаясь в лучах славы, Радис никогда не забывал и о Седонисе.

— А что же вы хотели, — говорил он. — Разве можно было ждать меньшего от человека, который самолично научил драться на ножах своего сына. Если Седонис в той памяткой всем схватке разобрался с тремя или четырьмя, то мне, как его учителю, было бы стыдно не справиться с этой бандой.

Если Седонис при этом присутствовал, часть восхищения девушек перепадала и ему. Он старался держаться, но расползающаяся до ушей улыбка всегда выдавала его.

Не считая троих, убитых Радисом, погибли также Горкис и Базис, охранявший генераторы в паре с Суомисом, а также дежурный по генераторам. Дежурного по шлюзовым воротам удалось спасти.

Прониса взяли, когда посланные Птунисом охотники открыли двери цеха. Не желая больше рисковать и раскрывать секрет прибора Питриса, всем сказали, что в результате ранения Пронису стало плохо, он упал, ударился головой, дальше ему стало ещё хуже и так далее. Люди, особо не вдававшиеся в детали, поверили.

Осиротевшего Таписа Герфис взял к себе, объясняя это тем, что парнишка и так днюет и ночует в мастерской, и говоря всем желающим по секрету, что в механике Таписа ждёт большое будущее. Слушатели кивали головами, зная, что на самом деле Герфис очень сильно успел привязаться к мальчику. Практически он заменил ему отца. Ведь Горкис в последнее время мало обращал внимания на сына, заботясь о нём меньше, чем о своих любимых кулах.

С филией же церемониться не стали. На следующий же день провели показательные испытания новых взрывающихся стрел Заргиса. Как ни странно, против этого был один член Совета — сам Заргис. Мотивировал он это тем, что вот-вот вспомнит, что же такого странного было в ответах филии, и какой архиважный вопрос он должен ей задать, и просил пока не убивать её.

— Не убедили, — сказал ему Птунис. — Для колонии сейчас важнее, чтобы филия умерла, потому что люди вновь стали бояться рыб. И я должен уничтожить этот страх. А свой вопрос, который вы пока ещё не придумали, зададите следующей пойманной рыбе. Надеюсь, она не заставит себя долго ждать. Только придумывайте свой вопрос поскорее. Больше мы так долго не будем держать филий в загоне — слишком уж это опасно.

Заргис был вынужден с ним согласиться. Испытания прошли успешно. То, что после них осталось от филии, отдали кулам, а новые стрелы заменили ненадёжные старые.

Вскоре состоялся суд. В главном зале Ружаш всем желающим не хватило мест. Люди сидели и стояли в проходах. Присутствовали все колонисты, кроме охраны и дежурных по главным механизмам.

Герфис сидел вместе с Норшей. Рядом с собой он посадил Таписа, а сбоку от Норши сидела его закадычная подружка Зорица. Он не зря сел не в первом ряду, а в пятом и усадил детей рядом с собой. Герфис видел, какие глаза становились у них при одном упоминании имени Прониса, и боялся, чтобы они не натворили глупостей. Обыскивать их на предмет оружия он не стал, но Норше наказал держать ухо востро, да и сам был всё время начеку. Не хотелось бы, чтобы из-за этого мерзавца у детей были неприятности. Тем более что об этом его попросил Птунис, заметивший как дети с подозрительным видом часто о чём-то разговаривают.

Суды в колонии всегда проходили быстро. Самым длинным был предыдущий, когда судили того же Прониса и других стражников. Он длился четыре часа. Но этот суд побил все рекорды. Заседание проходило целый день и закончилось лишь вечером. Это был рекорд.

Вначале заслушали всех свидетелей тех событий. Начиная с Борицы и других охотников, вышедших за металлом, и заканчивая теми из этих же охотников, которые повязали Прониса и нашли рядом с ним бомбу. Также были выслушаны Радис, Птунис, Заргис, Тапис, Кулис и другие. После того как в целом картина стала ясна, преступникам предъявили обвинение и дали им возможность высказаться в свою защиту.

Трое выживших после схватки у генераторного цеха валили всё на Прониса, говоря, что они не хотели уничтожать генераторы, а просто желали, чтобы их выслушали. На что Заргис резонно заметил, что для этого не надо было убивать двух человек и пытаться убить ещё двоих.

— Вы виновны в том, что участвовали в убийстве Горкиса и попытке убийства Муниса, дежурившего на воротах, — сказал глава Совета. — И в том, что после этого вы не ужаснулись содеянному, а продолжили выполнять приказы Прониса. В результате чего погиб Базис и был ранен Радис. Я не сомневаюсь в вашей вине.

Никто не выступил в их защиту. После этого решили выслушать Прониса.

Тот особо не изощрялся. Сказал, что да, он хотел взорвать генератор, но он был одурманен рыбой, которая воздействовала на него и полностью парализовала его волю. И во всех убийствах виновата тоже она. А он был лишь игрушкой в её руках и не осознавал, что делает.

После этого вновь выступил глава Совета:

— Вы когда-нибудь слышали о том, чтобы рыба могла загипнотизировать человека не то чтобы на день, а хотя бы на несколько часов? Хотя бы на несколько минут? Я не слышал. И никто не слышал, потому что этого нет. Человек подвержен мозговому воздействию филии лишь тогда, когда он находится рядом с ней, в непосредственной близости. Когда оба объекта расходятся, воздействие не то чтобы ослабевает, а пропадает вовсе. Так что все слова Прониса — обычная ложь человека, страшащегося отвечать за свои поступки. Он полностью отдавал себе отчёт в том, что делает, и творил все свои преступления сознательно. Мы могли бы ещё ему поверить, когда он убивал людей в загоне. Но когда он вошёл в генераторный цех с бомбой и убил дежурного, рядом не было филии. И уже довольно давно. Так что за всё содеянное я требую для него высшей кары. Как вы помните, несколько месяцев назад мы уже простили его. И вот что мы получили в результате. Мы все едва не погибли. На этот раз ошибки быть не может: Пронис должен быть осуждён.