Теперь вернемся к моему другу в ресторане. Я удивленно наблюдал, как через несколько минут он уже изображал Пола Хенрида и протягивал жене зажженную сигарету. Я не верил своим глазам. Когда это делает Пол Хенрид, это выглядит даже эротично, но смотреть, как 50-летний мужчина протягивает сигарету жене, которая только что оправилась от курения с помощью силы воли! Я воскликнул:

- Что ты делаешь?

- Она достигла таких успехов, что заслужила награду!

Теперь вы, должно быть, уверены, что он либо злодей, либо эгоист, либо просто дурак. Уверяю вас, ни то, ни другое, ни третье. Это просто эффект наркотика. Попробуйте понять его психологию. Когда жена хотела курить, он мог курить при ней. Он не ощущал нехватки. Но вдруг ситуация изменилась.

Трое сидящих за столом не испытывают потребности или желания курить. Они считают это тем, чем оно является: глупым и смешным занятием. Единственный курильщик тоже начинает чувствовать себя глупым и смешным. И что он делает? То же, что и все наркоманы. Он чувствует смущение, и его пораженный разум толкает его заманить кого-нибудь еще в свою яму. Мерзкий наркотик создает панику и страх, и разум блокирует саму мысль, что заманиваемым человеком оказывается тот, кого он нежно любит и может своими действиями убить.

В десятой главе я рассказывал, как подростки привыкают к сигаретам, предложенным друзьями, а потом чувствуют себя обязанными покупать пачки. Для меня самый раздражающий момент курения — это видеть, как взрослый человек, бросивший курить несколько лет назад, проходит через то же самое. Друг предупреждает его:

- Снова начнешь.

- Нет уж! Покупать я никогда не буду!

Мерзкое растение уже заблокировало разум, и мы забыли о достоинстве и манерах. Разве мы одолжили бы еду, одежду или деньги у друзей и были бы достаточно наглыми, чтобы тут же заявить, что возвращать не собираемся? Не потому ли мы так держимся, что чувствуем: нашего друга совершенно не обидела наша наглость, и он втайне радуется, что нам на самом деле была нужна сигарета.

Я не могу видеть такие ситуации. Единственный, кто не видит, что снова попался, — это бывший зависимый, который, как собака, ожидающая лакомства от хозяина, преданно цепляется за друга, готов всовывать в рот эту грязь и ждет следующей подачки. Я не могу видеть ложное покровительственное отношение друга, который говорит: «Мне так жаль. Ты так хорошо справлялся». И в то же время старается не ухмыляться, наслаждаясь властью, когда его жертва корчится, и думает: «Ничего ты не освободился. Ты зря промучился эти годы. Добро пожаловать обратно в яму», тут же забывая, что он тоже пленник мерзкого растения!

В конце концов толкающий вас поднимет мост. Он категорически откажется снабжать вас сигаретами, не потому что ему жалко денег, а потому что он подозревает, что вы снова попадаете в зависимость. Вскоре после этого наступает момент, который я больше всего ненавижу, когда человек, еще недавно свободный, человек, который клялся, что больше не купит сигареты, либо должен снова обходиться без них, либо купить пачку и унижаться перед семьей и друзьями. На этом этапе победитель только один —

НИКОТИН.

Мы пытаемся смягчить свое унижение, оправдываясь тем, что купили пачку, чтобы раздать одолженные сигареты. Мы не обманываем даже себя, не говоря уж о других. Затем приходит тот ужасный момент, когда, купив первую пачку, вы нетерпеливо закуриваете первую сигарету; она отвратительна на вкус, и вас неожиданно поражает чувство ужаса и сожаления:

ВЫ СНОВА ПОПАЛИ В ЛОВУШКУ!

Вы с отвращением бросаете сигарету на землю и давите ее, как ядовитую змею. Вы смываете пачку в унитаз. Через несколько часов вы проделываете то же самое снова и снова до тех пор, пока не поймете, что снова стали рабом табака. Курильщики говорят мне со всеми оттенками недоверия в голосе: «Вы правда не скучаете по курению и никогда не мечтаете о сигарете?» Скучаю? Да я не нарадуюсь своей свободе!

Снова вернемся к моему другу, изображающему Пола Хенрида. К чести жены, она не сказала ни слова, но взгляд, который она на него бросила, говорил о многом. Он понял, что совершил большую глупость, и постарался обратить все в шутку. Однако мы знали, что это не было шуткой. Каждый из нас хотел провалиться сквозь землю. Инцидент сам по себе был неприятным. Меня беспокоило глупое выражение лица моего друга. Насколько же хуже должно было быть его жене? Но настоящие муки переживал мой друг. Всю оставшуюся жизнь он будет помнить, с каким трудом и болью его жена прожила эти шесть месяцев и как в конце, когда она стала наконец-то свободной, он попытался снова сделать ее зависимой! Так действует ужас, который «растение» внушает своим жертвам.

Типичным примером деморализующего воздействия, которое могут оказывать курильщики на пытающихся бросить курить, можно назвать историю пациентки нашего отделения в Бирмингеме. Она пришла вся в слезах, с тяжелейшей депрессией. Ушла тоже в слезах, но спешу уточнить в слезах радости, которая просто разливалась по всей клинике. Она крепко меня поцеловала, прощаясь в состоянии эйфории. Она стала некурящей. В тот же вечер она пошла поделиться радостью с дочерью и зятем. Зять тоже бросал курить в это время, но волевым методом, и очевидная радость тещи только усилила его ощущение потери. Он сказал: «Почему вы так радуетесь? Вы еще и дня не продержались!» Эффект был катастрофическим. Четыре часа, которые я тащил эту женщину из ямы, были сведены на нет за две секунды. Она не курила при них, но зерна сомнения были посеяны. Они проросли, загноились и прорвались. К счастью, она снова пришла к нам и научилась не обращать внимания на других курильщиков.

В девятнадцатой главе я рассказывал про дядюшку Фреда, человека, который следит за каждым обзвоном, который я провожу. На самом деле существуют два вида дядюшек Фредов. Я уже рассказывал про их разновидность, которая в конце концов бросает курить. Но еще хуже вариант, когда человек курит в день по сорок крепких сигарет без фильтра с четырнадцати лет, получает удовольствие от каждой, отказывается бросать курить, доживает до восьмидесяти или больше, и более того, ни дня в жизни не болел. Кстати, я зову его дядюшкой Фредом только потому, что, кажется, будто он есть в каждом курильщике, а если нет, то курильщики принимают чьего-нибудь еще дядюшку Фреда.

Дело в том, что у каждого курильщика должен быть такой дядюшка Фред, он нужен, чтобы противостоять статистике, которую навязывает нам общество, хотим мы того или нет. Мы также цепляемся за его жену, тетушку Джейн, которая не выкурила в жизни ни одной сигареты, но умерла в сорок лет от рака легких. Не удивительно ли, как обычно разумные, образованные люди радостно принимают результаты опроса одного человека и отвергают статистику, основанную на тысячах человек? Так действует пораженный разум наркомана.

Тот дядюшка Фред, который звонил во время прошлой программы, происходил из особенной породы. Он заставляет меня уважать его, потому что он открыто заявил, что связан с табачной индустрией. Он также сказал, что ему за семьдесят, он курит по сорок сигарет в день более пятидесяти лет и ни дня в жизни не болел. Подождите. Почему никто из этих дядюшек Фредов не болел ни дня? Почему мы принимаем на веру это утверждение? Разве вы верите, что любой человек на планете, курильщик ли некурящий, ни дня не болел? Это означает, что у них не было простуды, гриппа, диареи, кори или ветрянки, даже не болела голова? Думаю, можно смело утверждать, что тот, кто это заявляет, намеренно искажает правду.