Собственно, с этого и началась ее любовь к кофе.

И когда Эмилия наконец начала плакать и плакала почти восемь часов подряд, заключенная в углу своей комнаты, ее сила раскалывала комод и взрывала головы кукол, только Алекс был достаточно храбр, чтобы войти внутрь, зная, что она не причинит ему вреда. Он прижал ее к себе и пообещал:

– Когда я займу трон, первым делом я прикажу прекратить убивать хаотиков. Клянусь тебе. – Он поцеловал ее в макушку. – Просто подожди еще немного, Эми. Я все сделаю правильно.

* * *

Эмилия не видела эту девушку уже четыре года и думала, что больше никогда ее не увидит. Теперь Эмилия стояла у стола палача, безвольно опустив руки и глядя на жертву. Они уже пригвоздили ее руки и ноги, выжгли глаза. Они даже подвергли ее вивисекции, вскрыли живот и выставили на всеобщее обозрение красные внутренности, хотя слабое подергивание конечностей свидетельствовало о том, что девушка каким-то образом все еще жива.

– Мне жаль, – прошептала Эмилия, дотрагиваясь до тонкой белой руки.

Из безмолвной тьмы появилась масса людей. Эмилия вскинула голову. Она посмотрела на ликующую, насмешливую толпу по обе стороны от нее. Они начали хлопать в ладоши, швырять вещи и кричать: «Смерть! Смерть!».

– Она ребенок. Она всего лишь ребенок! – Эмилия закричала на них, поворачиваясь во все стороны, но куда бы она ни посмотрела, везде она видела ряды рычащих, ненасытных лиц.

Мы родились со злым недугом, подумала Эмилия, впервые увидев девочку. Зло. Да, они родились злыми, хотя и не по своей воле. В то время она не думала, что эта бойня была неправильной. Ужасно, да, но не неправильно.

Но теперь…

Алекс сказал ей, что он все сделает правильно, когда займет трон, но Алекса здесь не было. Была она. Эмилия почувствовала покалывание силы вдоль позвоночника и поток хаоса глубоко в линиях ее ладоней. Ее тело было сосудом, наполненным обнаженной и неконтролируемой энергией. Ее волосы, казалось, искрились на концах, и она почувствовала что-то металлическое на языке.

– Вы. Вы хорошие люди, – прорычала она, глядя на их проклятые лица. Девушка продолжала бормотать и всхлипывать, пытаясь освободиться. Эмилия моргнула.

Кто положил меч рядом с ней?

Он был золотым, с навершием в форме головы дракона.

Эмилия отбросила эту проклятую штуку в сторону. У нее было другое, лучшее оружие.

Люди всегда боялись слишком чувствительных.

Она покажет им, что они были правы, опасаясь ее.

Стиснув зубы, Эмилия раскинула руки в стороны, ладонями вверх.

– Стоит ли мне это делать? – прошептала она скорее себе, чем кому-либо другому. Но тот голос, который она услышала на острове сразу после Охоты, этот рокочущий мужской голос эхом отдался в ее голове… и произнес ее имя.

Эмилия.

Она чувствовала, как магия шипит под ее ногтями, набухая под грудной клеткой. Эмилия открыла глаза, посмотрела на всех этих добрых, невежественных, самодовольных людей и почувствовала, как в ней поднимается ненависть. Хаос смешался с ненавистью, и она высвободила его.

Она отпустила силу, наблюдая, как мир вокруг нее разрывается на части.

Девочка на столе исчезла. Люди на стояках исчезли. Сама темнота исчезла.

Раздался скрежет, визг искореженного металла. Эмилия прижала руки к голове, но не смогла выдавить из себя ни звука. В этой бурлящей серой пустоте небытия в ее голове вспыхнули образы.

Кожаный флакон.

Золотой трон.

Какой-то символ, линии и изгибы, которые она не могла понять.

Император Эразмус, сложивший руки на груди, его глаза, сомкнутые в смерти.

Огромный оранжевый глаз дракона открывается. Он смотрит на нее.

И…

Драгонспай в огне.

Здания превратились в щебень, закопченные до пепла. В воздухе стоял тяжелый запах обуглившейся человеческой плоти, тошнотворно-сладкий, как жареная свинина. Тела, десятки, если не сотни, разбросанных повсюду, были столь же многочисленны и жалки, как утонувшая колония муравьев. Глядя на этот мертвый мир, Эмилия нутром ощущала тягучий ужас неизбежности.

И среди обломков она разглядела пять конкретных тел. Ее и других участников, все в крови, с безжизненными глазами, обращенными к синеве наверху.

Эмилия!

И затем…

* * *

Эмилия смотрела в ясное голубое небо. Ее тело задрожало, когда она приподнялась на локтях. Вокруг нее раздавались кашель и стоны, а остальные катались по земле. Люциан. Веспир. Аякс. Гиперия. Они все были здесь.

И Правда…

Теперь это было похоже на любую другую каменную арку в саду. Сквозь нее она отчетливо видела каменную скамью и куст розовых цветов. Эмилия откинула голову назад и обнаружила, что Петро и Камилла стоят над ней, заслоняя солнце.

– Что, сгинуть в бездне, произошло? – воскликнула Камилла.

Веспир сидела под грушей, сжимая и разжимая челюсти. Как скоро жрецы исправят то, что пошло не так с тестом? Как скоро они узнают, кто победил? Если ей придется ждать еще дольше, она может сойти с ума. Аякс сел справа от нее. Вот уже почти час они сидели вместе.

– Думаешь, они скоро это восстановят? – пробормотал Аякс. Его вытянутая нога задрожала. Впереди них два жреца кружили вокруг каменного прохода. Камилла проходила через него, а Петро следовал за ней, явно споря друг с другом. Камилла начала махать руками от полной фрустрации, как большая яркая птица.

– Я не знаю, – это был ее постоянный ответ на вопросы Аякса. Веспир посмотрела на трех других участников, расположившихся на солнце. Эмилия сидела на краю пруда, волосы закрывали ее лицо, когда она водила пальцами по воде. Люциан стоял рядом с ней, уперев руки в боки, в позе какой-то героической статуи, он часто бессознательно делал это. Гиперия казалась странно взволнованной с тех пор, как их всех вышвырнули за ворота. Сначала она сидела в стороне от остальных, потирая руки, как будто ей было холодно. Теперь она, казалось, пришла в себя и заговорила с Люцианом, бросая взгляды на Веспир и Аякса. Ее внимание заставило Веспир стиснуть зубы.

– Вот. – Аякс швырнул что-то в ветви, и мгновение спустя груша с торчащей из нее рукояткой ножа шлепнулась рядом с рукой Веспир. Пахло божественно.

– Спасибо. – Веспир откусила кусочек, и почувствовала приятный вкус во рту. Она вытерла подбородок и передала фрукт Аяксу.

– Э-э, я думал, ты отрежешь кусочек. Но, конечно. Я съем после тебя, – сказал он. Веспир жевала, прислонившись головой к стволу и закрыв глаза. Почему проход был сломан? И… прошла ли она вызов? Веспир попыталась вспомнить все, что она видела.