— Она не будет, потому что я не буду ей изменять, а что касается моей агрессии… Лина стала той, кто смог меня избавить от этих приступов.

— И что ж она такого сделала?

— Да, особенно ничего, я просто влюбился, Ева. Я не хочу, чтоб мы ругались. Ради нашего сына, давай будем общаться нормально.

— Уходи, и не жди, что я пожелаю вам счастья.

Я ухожу. Осадок на душе, мерзкий, неприятный. Но я не могу ничего изменить, здесь поможет время, хотя и оно не всегда лечит, порою нужен другой человек. И я искренне желаю Еве его встретить. Когда-нибудь, и она так же, как Лина сейчас, будет рада, что не осталась со мной. А сын — он не останется без моего внимания.

***

ЕВА

Месяц, я уже здесь почти месяц. Я понимаю, это важно для ребенка, но я так хочу домой.

— Здравствуйте, Ева, — в палату входит моя врач.

— Здравствуйте, Екатерина Францевна. Обрадуйте меня, скажите, что я могу поехать домой.

— Очень бы хотелось это сделать, но не могу. Анализы опять не радуют. Девочки говорили вчера у вас было повышенное давление.

— Да, сто тридцать пять на девяносто.

— Вот видите, куда я Вас отпущу.

— Я могу пить таблетки и дома.

— Дело не в таблетках, опасность гестоза в том, что вы не чувствуете этого давления. В обычном состоянии у Вас бы уже болела голова, или были бы другие симптомы. У беременных оно поднимается незаметно, поэтому так важен контроль. Ну и белок, пока стоит на месте, но его тоже нужно держать под контролем. Так что, придется Вам побыть у нас ещё какое-то время.

— Сколько?

— А это зависит не от меня, а от Вашего организма. Так что, наблюдаем.

Она ушла, а на меня напала апатия. Как давно я не чувствовала себя настолько паршиво. Так жалко себя стало. И в отношениях с Давидом ничего не меняется. Анаит Вардановна приезжает каждый день в первой половине дня. Привозит еду, у меня холодильник всегда полный. Мама тоже приехала, живёт на моей квартире, тоже навещает каждый день, но чаще вечером. Но мне этого мало. Я хочу, чтоб рядом был Давид. На той неделе, я почувствовала первое шевеление, так обрадовалась, так хотелось ему рассказать, а он не брал трубку. Я даже его секретарше позвонила, но даже после этого он не перезвонил. Чувствую себя брошенной. Я так устала быть одна.

Я почти весь день так и лежу, потому что даже шевелиться не хочется. В таком положении меня и застал Давид. Но лучше бы он вообще не приходил. Потому что я не хотела слышать то, что он мне сказал. Новость о его свадьбе с секретаршей, меня подкосила, чувства безнадёжности, отверженности и дикой ревности поглотили меня. Я ударила один раз, потом снова, и мне было мало, моя боль не находила выхода в этих ударах. Давид прижал меня к себе, так крепко, что я больше не могла его бить. Пыталась вырваться, но, когда он хочет удержать, с ним бороться бесполезно.

— Я никогда тебя не обманывал, — говорит он, когда я немного успокаиваюсь. — Я люблю Лину, и это не изменится. Я готов помогать тебе, и участвовать в жизни сына, но Ева, прошу, хватит питать надежды на что-то большее с моей стороны. Этого не будет.

— Что в ней такого, — выкрикиваю я. Я действительно не понимаю почему он выбрал ее. — Чем я хуже?

— Ты не хуже, — он начинает говорить всякую успокоительную чушь, не могу это слушать.

— Заткнись, — зажимаю уши руками.

Я выплескиваю на него все, что думаю, но и тут остаюсь не удел. Она, видите ли, вся такая распрекрасная, победила его демонов. Прогоняю, не хочу сейчас его видеть. Он уходит, а я снова сворачиваюсь на кровати. Не могу остановить поток слез. Но тут слышу, как мой малыш, словно рыбка в аквариуме, посылает волны, такое лёгкое и приятное чувство. Он словно напоминает, что я не одна.

— Ты прав малыш, мы есть друг у друга. И вообще, проиграть битву, не значит проиграть войну.

А ещё я рада буду увидеть Хельгу. Не понятно только, почему она мне сказала, что они приедут на свадьбу. Мы разговаривали с ней дня три назад, она ведь наверняка уже знала.

ЛИНА

Меня причесали и накрасили, родители с Ксюшей приехали часа два назад, чтоб потом мы вместе выехали в ЗАГС, где меня будет ждать Давид. Жаль, конечно, что сейчас зима, я бы хотела, выездную регистрацию, но, с другой стороны, важно ведь ни где, тебя ждут, а кто. Тигренок крутился рядом и все спрашивал, когда мы уже поедем. Когда ушла мастер, мама и Ксюша помогли мне надеть платье.

— Ты просто потрясная! — сообщила мне Ксю, отойдя на несколько шагов, чтоб лучше рассмотреть.

На мне было белое платье в пол, без рукавов, с вырезом лодочкой. Верх платья был расшит стразами, но так нежно, и аккуратно, что смотрелось очень гармонично. Изюминкой платья был шлейф, я даже не представляю, как кому-то пришла в голову эта идея, и как ее воплотили в жизнь. Шлейф был из другой ткани, более тонкой, но от одного взгляда на вышивку на нем, и сияние страз, дух захватывает. Очень нежное, простое, но, в то же время, шикарное и сексуальное. Сверху пришлось одеть белое меховое манто.

Лимузин нас доставил в ЗАГС за пол часа до церемонии. Меня отвели в комнату для невесты, где приглашенный фотограф устроил фотосессию. Когда пришло время, меня пригласили в зал. Впереди меня шел Тигран, чинно вышагивая, как научила его Анаит Вардановна, а я, затаив дыхание, шла за ним. Подумала, что это было отличной идеей, потому что я бы не смогла идти так медленно сама. Увидев у стойки регистратора ожидавшего меня Давида, мне хотелось бежать к нему. Какой же он красивый, в черном смокинге, белоснежной рубашке и галстуке бабочке, глаз отвести не могу. Он ждал меня и улыбался, а когда я подошла он взял меня за руку и тихо, но с восторгом в глазах сказал.

— Теперь я понял, это не просто вау, это ВААУУ!

Дальше все смазано, речь работника ЗАГСа, мы ставим подписи, обмениваемся кольцами, целуемся и даже танцуем первый танец. Потом идут поздравления, фотосъемка. А все, о чем я думаю, это о руке, что крепко держит мою руку, о мужчине, что теперь принадлежит мне.

Как и было обещано, гостей набралось немного. Родители Давида, брат Всеволода Петровича с женой, их сын Дмитрий Сергеевич с женой и сыном. Приехали друзья Давида из Австрии. С моей стороны были родители и Ксюша, она же свидетельница. Мамина сестра, тетя Наташа с мужем, их сын, по совместительству крестный Тиграна. И мои крестные. Маиса тоже пригласили, но он не пришел.

У нас был заказан небольшой зал в ресторане на двадцатом этаже, с панорамными окнами и потрясающим видом на город. Тиграну наконец-то было нескучно, он играл с сыном Дмитрия младше его почти на два года. И кайфовал, что он наконец-то старший, а значит главный.

— Я не нравлюсь жене твоего друга? — спросила я, когда натанцевавшись, мы присели за стол. — Весь вечер ловлю ее оценивающий взгляд.