— Это Лилиана, моя жена, — представил ее Маис, а потом представил ей нас.

Лилиана оказалась красивой, с копной темных, слегка вьющихся волос, и большими, очень грустными, глазами. Она поздоровалась по-армянски, а затем все ее внимание перешло к Тиграну, который по-прежнему держал за руку своего отца.

— Извините, — с акцентом, и она выходит из комнаты.

— Подожди, малыш, — говорит Маис Тигренку и спешит за женой.

Чувствую себя неуютно. И, если бы не Давид, наверное, развернулась бы и ушла.

— Не обижайтесь на неё, — говорит Ерануш. — Она очень переживает, что не сможет родить ребенка.

В комнате, наступила гнетущая тишина. Которую нарушил появившийся мужчина. Очень худой, но видно, что когда-то он был красивым, даже сейчас он держал ровно спину, а смотрел на всех с каким-то превосходством.

— Амаяк, — обратилась к нему женщина. — Познакомься с нашими гостями, — мужчина тяжело опустился в кресло. А мама Маиса нас представила. Ожидаемо, все его внимание было направлено на Тигренка.

— Подойди ко мне, малыш, — попросил он, Тигран несмело подошёл, прежде получив от меня кивок. — Ну, здравствуй, — он протянул руку Тиграну.

— Барев, — ответил он, и мужчина улыбнулся.

— Приятно слышать, что ты умеешь здороваться на армянском.

— Бабушка Ани сказала, что тут со всеми так здороваться надо.

— Правильно сказала, а меня зовут Амаяк. А можешь, просто дедушка или папик, это по-армянски. Расскажи мне, сколько тебе лет.

— Четыре, но почти пять, — важно отвечает Тигран.

— А фамилия твоя как?

— Григарян. Но папа сказал, что я буду Миронов, как он и мама, — мужчина перевел на нас свой тяжелый взгляд, но сказать ничего не успел. А может решил при Тигране промолчать.

В гостиную вернулись Маис и Лилиана, она плакала, это заметно по красным глазам. Ерануш позвала нас за стол, Маис помог отцу, было видно, что чувствует он себя плохо, но старается, держаться. За столом говорили ни о чём. Но напряжение меня не отпускало. После обеда, мужчины остались в столовой, выпить по бокалу коньяка, мы же вернулись в гостиную. Мать Маиса ушла на кухню заварить чай. И мы остались с Лилианой одни.

— Я плохо говорю по-русски, — прервала она неловкое молчание.

— Я по-армянски вообще не говорю, — решила пошутить я. Она улыбнулась, но получилось как-то совсем нерадостно.

— Я бояться, что он не приедет назад, — призналась Лилиана. — Он любил вас, мне… твуме[14], - так и не вспомнив русский вариант слова, заменила его армянским. — И сейчас любит. Я видела ваши фото в телефоне. Ты красивая, и сын ваш, — тут она всхлипывает. — Чудесный мальчик.

— Спасибо, — снова неловко, Лилиана быстро вытирает глаза.

— Извини, я просто боюсь, что однажды он уйдет, зачем ему бракованная женщина?

— Лилиана, прекрати, — услышали мы строгое от Маиса. — Помоги маме с чаем. Ангелина, отец хотел поговорить. Пойдем.

Я поднимаюсь и подхожу к нему, а Маис кладет мне руку на поясницу, вроде как, что б задать направление, но мне почему-то неприятно, и перед его женой неловко. Она же видит, не ужели он не понимает?

Маис отводит меня наверх, в комнату своего отца.

ЛИНА

В комнате пахло лекарствами, хоть и слышно, что она проветрена, так как воздух тут прохладный. Амаяк сидел на кровати.

— Проходите, Ангелина, простите, что пришлось Вас звать сюда… Можно на ты? — я киваю. — Но я очень быстро устаю, поэтому больше времени провожу в постели. Сын, ты можешь идти, — обращается он к Маису, тот сверлит его взглядом, а потом смотрит на меня.

— Ангелина?

— Все в порядке, — говорю ему, и Маис покидает комнату.

— Присядь, — просит меня мужчина, указывая на кресло у его кровати. Выполняю его просьбу. — Ты меня боишься?

— Нет, но мне не очень нравится здесь быть, — честно отвечаю я, не собираюсь лебезить перед ним. В конце концов он мне никто. Мужчина понимающе улыбается.

— С характером, это хорошо. Я редко бываю неправ, и редко жалею о своих решениях. Поэтому, хочу, чтоб ты понимала, насколько мне сложно признавать, что я был неправ. Тигран очень похож на Маиса в его возрасте. Зря я сомневался…

— Вы думали, я обманула Вашего сына? — громко возмутилась я, поняв к чему он ведёт.

— Была такая мысль. И я признаю, что был неправ.

— Поздновато, Вы не находите?

— Лилиана была сосватана сыну, когда ей исполнилось пятнадцать, а ему восемнадцать. Я знаю, он считал это формальностью, но я человек слова. Этот брак был оговорён и выгоден нашим семьям. То, что он завел интрижку… Он мужчина, и тут я ничего не мог ему запретить. Но жениться ещё и не на армянке…

— Я не пойму, это Вы так извиняетесь? — перебиваю я. — Для чего Вы вообще позвали меня?

— Я так понял, твой муж решил усыновить Тиграна, и дать ему своё имя?

— Вы правильно поняли.

— Я против, — нервный смешок сорвался с моих губ.

— Простите, но это не Вам решать. Тигран мой сын, и здесь я только потому, что меня просил Маис, и потому, что он согласился на наши условия.

— Я хочу упомянуть Тиграна в завещании. Но он может там быть только под нашей фамилией.

— Это всё, что Вы хотели обсудить? Тогда я Вас огорчу, от вашей семьи мне ничего не нужно. Возможно, когда Тигран вырастет, я расскажу ему правду, и он сам решит с какой фамилией ему жить. Но сейчас он будет нашим с Давидом сыном. Как видите, армянские корни он не потеряет, Анаит Вардановна с удовольствием научит и языку и привьет культурные ценности. А сейчас нам пора.

— Ангелина, подумай…

— Я подумала, поверьте, — поднимаюсь с кресла. — Вам я желаю прожить то, что осталось, сильно не мучившись. И надеюсь, что хоть в последние минуты, Вы поймёте, что сделали и искренне попросите прощения у сына. Прощайте.

— Ангелина, — строго позвал он, но я уже вышла из комнаты.

— Прости, — Маис ждал меня в коридоре. — Его характер становится только хуже.

— Где Тигран? Мы уезжаем.

— Он с мамой, дай им немного времени. Пойдем, — он берет меня за руку и тянет в какую-то комнату.

— Маис, к чему это?

— Возможно, это мой единственный шанс, поговорить наедине, и чтоб твой муж, — он выделил последнее слово. — Не помешал.

— Мне кажется, нам нечего обсуждать наедине, — отбираю у него свою руку, и складываю руки на груди.

Наступает молчание, Маис блуждает взглядом по моему лицу, спускается ниже, возвращается к глазам. Становится не по себе, переступаю с ноги на ногу.