нужно заработать денег. И в процессе упомянутого заработка вовсе не обязательно обременять свой мозг лишними подробностями.

При этом я не могу сказать, что Шурик человек недалёкий. Скорее даже наоборот. Тут дело скорее в приоритетах. Голова его плотно забита базисом или, как его иногда называют, реалом. В реале у него недавно купленная квартира, симпатичная девушка и многообещающая музыкальная группа. И я ему, с его житейскими заботами, честно говоря, слегка завидую.

А ещё Шурик весьма непрост. Точнее не он сам, а его дружная и, стоит заметить, богатая семья, которая держит большую нелегальную мозговую ферму.

Шурик правда вечный банкрот, так как наличие богатых родственников вовсе не означает, что богат он лично. И всё же, некоторыми преференциями мой помощник пользуется. Например, летит сейчас с нами. Но тут, как я понимаю, решают не деньги, а связи.

Видя, что присутствующие гостя показательно игнорируют, я решил ответить:

— Все активные спуски на нижний созданы Прошлыми и созданы не от балды, а в местах, где очень низкая концентрация монстров. Породы там особые. Их, с одной стороны, монстры не очень-то и любят, а с другой, Амброзия на них хорошо растёт. При этом, чтобы Система позволила что-либо выучить или добавить, необходимо спуститься на пятьсот и более метров. Если кратко, копать такой спуск самому — овчинка выделки не стоит. А пользоваться естественными слишком опасно.

— Э… И как с этим вяжется система рейдов? — поинтересовался Шурик.

А вот этого я не знаю. И Герман данный вопрос не затрагивал. Ища поддержки, я взглянул на более информированную Алину, но та лишь пространно пожала плечами.

Ответил зевнувший Арен:

— Рейд уходит подальше от мест сбора Амброзии, после чего активирует купленный в системном магазине манок. Далее остаётся ждать, когда из глубины тоннелей придёт нужный монстр. Иногда ждать приходится долго, отчего не дожидаются.

— В крайнем случае убивают другого монстра или погибают сами, — широко улыбнувшись, добавил Пианист — интеллигентного вида мужчина лет сорока.

Худой, долговязый, с ненормально длинными пальцами, что даже требовало нестандартного размера защитных перчаток. И судя по услышанным мной обрывкам информации, навыки и умения Пианиста заточены на перехват и расшифровку системных чатов.

— Так мы с этими «Хамелеонами» только вниз спустимся или будем участвовать с ними в рейде? — переварив услышанное, поинтересовался Шурик.

— Участвовать в рейде, — коротко ответил Арен.

— Э… А оно нам надо? Так же и помереть можно? — неуверенно возмутился мой помощник.

— Надо. И не нам, а главным образом вам: за первый рейд на нижнем даются хорошие бонусы и, обычно, открывается вторая ступень навыков основной небоевой специализации.

— Ну, у меня всё одно нет ни баллов навыков, ни ключей для расширения специализации, — печально вздохнул Шурик.

— Один небоевой ключ ты получишь просто за то, что спустишься на нижний, — пояснил я.

— Я же говорю, баллов навыка нет, — возразил помощник.

— А зачем они тебе? Взять первое умение на основную небоевую специализацию ты можешь и без них.

— Что, правда? — захлопал глазами Шурик. — Что-то я запутался, — подвис он.

Честно говоря, я тоже поначалу запутался. Недаром на первой нашей беседе Герман долго и дотошно разбирал тонкости местных специализаций, умений и навыков. Нас вот сейчас главным образом интересуют специализации и их улучшение, ведь до сотого уровня доступны только они.

Вздохнув, я взялся за объяснение:

— У тебя есть небоевая специализация. Когда ты спустишься на нижний, тебе станет доступно меню управления навыками. Точнее ты увидишь, что у твоей специализации есть дерево навыков. Открыть одну ветку и выбрать на ней одно — первое умение, можно совершенно бесплатно, без баллов навыка. С боевой та же история. Единственно, чтобы добавить саму боевую специализацию необходимо десять баллов навыка.

— А если взять третью специализацию? — немедленно уточнил Шурик и, сдаётся мне, уточнил для поддержания разговора.

— Бесплатная ветка и один навык на ней, только для первой боевой и первой не боевой специализации, дальше всё за баллы, — ответил я.

— Весь этот геморрой с нижним уровнем придумали редкостные «извращенцы», — вздохнув, прокомментировал сказанное Шурик. — Относительно безопасных точек спуска на нижний немного, отчего их не трудно взять под контроль крупной силе, — заметил он.

— Эх, а ведь были времена… — не давая разговору угаснуть, продолжил мой болтливый помощник. — А вы знали, что раньше у «Золотого песка» был свой спуск на нижний… — осторожно глянув на Арена, обратился он ко мне и Алине.

На этот раз искренний интерес проявил не только я, но и безучастная к пустой болтовне Алина.

— Правда? — чуть ли не хором спросили мы.

Шурик опять осторожно взглянул на Арена. Мол, можно покопаться в теме или нет? Я же требовательно уставился на Крота. Типа, а ты мне почему о таком не рассказывал?

А после проснулся мозг, который ненавязчиво намекнул, что тема возможно не такая уж простая, какой на первый взгляд кажется. Следом к подобному выводу пришёл и сам Шурик, так как неуверенно промямлил:

— Ну, мне это отец в базисе рассказывал…

Пианист вытянул перед собой руки, чем привлёк общее внимание. Сделав этот — подготовительный жест, он начал вдруг играть на несуществующем пианино. При этом делал он это столь ловко и натурально, что казалось необходимо лишь хорошенько прислушаться и уши уловят звуки текучей музыкальной партии.

Выполнив заключительный аккорд, Пианист произнёс:

— Свобода — одна из высших потребностей человека. И будем откровенны, в базисе её осталось немного. Главным образом из-за этого, когда сто четырнадцать лет назад появился Ракс, в него буквально хлынул поток во многом уникальных людей. Тех людей, которых в базисе нередко считали бесполезными, а то и просто опасными и, стоит заметить, не без основания. Это вовсе не значит, что они были плохими, скорее даже наоборот. Просто в скованном системой социального контроля мире, им попросту не было места.

— А что плохого в системе социального контроля? — с непониманием поинтересовался я.

Ну ещё бы, я десять лет доказывал всяким, что социальный контроль — самое прекрасное изобретение человечества. Да и, строго говоря, не вижу в нём ничего плохого. Ну подумаешь, система знает о тебе даже то, что ты сам о себе не знаешь. Но это проблема лишь для тех, кто не желает соблюдать весьма разумные на мой взгляд правила.

— А что в ней хорошего? — пожал плечами Пианист. — Подмена морали контролем… Но я сейчас не о главном вопросе современности и даже не о том, что добропорядочному гражданину нечего бояться и скрывать. Я о том, что тесно. Многим людям было в базисе тесно. Душно и нечем дышать что ли. И они,