– Привет, – закричал он, раскидывая руки для объятий. – Как провела день моя маленькая принцесса?

– Хорошо, – ответила Анна. – Мы с мамой ходили в зоопарк. Я видела там носопотама.

– Ух ты! – воскликнул Брайан. – А его, случайно, не носорогом звали?

– Ну, да. Я и говорю, – носопотам.

– Здорово, – сказал Брайан. – А я тут в магазин собрался, купить что-нибудь на ужин. Чего бы тебе хотелось? Выбирай.

– И дромадуру, – продолжала Анна.

– На ужин? – удивился Брайан.

– Не дромадуру, а дромадера, – поправила внучку Эдна.

– Нет, – покачала головой Джулия. – Кажется, это была именно дромадура.

– Ага, – важно кивнула Анна, – дромадура. А на обед я хочу рыбные палочки и мороженое.

– Рыбные палочки и мороженое? – переспросил Брайан. – Заметано. – Он потянул из кармана ключи от машины. – Я мигом вернусь.

Джулия проводила его взглядом. С ней он даже не поздоровался, сделал вид, что ее не существует. Джулии это было безразлично, муж вызывал у нее чувство отвращения пополам со злостью, она была бы счастлива никогда больше не видеться и не разговаривать с ним. Просто ей не хотелось, чтобы их отношения превратились в незаживающую саднящую рану, вечно разъедаемую взаимными упреками. Джулия не раз видела подобное, а в итоге всегда страдали дети. Не понимая, в чем дело, они пытались сгладить острые углы и помирить враждующих родителей. Джулия не хотела для Анны подобного детства и была полна решимости этого не допустить. Следовало намекнуть Брайану, чтобы он прекратил так себя вести. Ко всему прочему, это дало бы ей приятное чувство морального превосходства.

– Мам, а мне правда можно будет съесть на ужин рыбные палочки и мороженое? – поинтересовалась Анна.

– Ну, раз папа тебе пообещал… – пожала плечами Джулия. – Но только сегодня, а не каждый день.

– А мне бы хотелось каждый.

– Посмотрим. – Джулия повернулась к Эдне. – Ты бы проследила, чтобы она питалась чем-нибудь более полезным.

– Не волнуйся, теперь она в надежных руках, – ответила свекровь.

– Как же мне не волноваться? – удивилась Джулия. – Все матери волнуются.

– Да-да. Разумеется, настоящие матери всегда волнуются, – Эдна растянула в улыбке тонкие губы.

В холодной улыбке, так знакомой Джулии.

Честно говоря, это даже улыбкой сложно было назвать. Так, движение уголков рта. Эдна так делала, когда хотела дать кому-нибудь понять, что презирает его, но слишком хорошо воспитана, чтобы грубить. Такая улыбка приберегалась для низших существ, не достойных ее внимания. Пустышка, означавшая: «Видишь, я тебе улыбаюсь. Мало? Увы, это все, чего ты заслуживаешь. А теперь убирайся и не трать понапрасну мое время».

Джулию бесило пренебрежительное отношение свекрови к окружающим. Оно говорило о том, что Эдна свято верила, будто по праву образования и происхождения стоит выше подавляющего большинства остальных, включая Джулию, ее родственников и друзей. Такое замшелое викторианство, уверенность в том, что некоторые лучше остальных только потому, что принадлежат к так называемому высшему среднему классу. При этом не важно, чем они занимаются и какой у них характер. Они якобы заслуживают особого уважения по той простой причине, что родились в уважаемой семье.

Высокомерие Эдны будило в Джулии настоящую классовую ненависть, но за годы жизни бок о бок со свекровью она научилась сдерживаться. Однако сейчас Эдна нарочито унизила саму Джулию, и та почувствовала, как внутри вновь вскипают обида и злость.

– Кажется, ты считаешь, – завелась она, – что знаешь ответы на все вопросы, правда?

Эдна уставилась на нее так, будто пыталась разобрать, что эта Джулия там такое лепечет. Затем снова растянула уголки рот в своей улыбке.

– На какие вопросы?

– На все, – фыркнула Джулия, стараясь не показать горечь. – На каждый гребаный вопрос.

– Отнюдь, – серьезно возразила Эдна. – К примеру, я не разбираюсь в квантовой физике или истории Китая. Еще я понятия не имею, кого выберут поп-идолом года и кто продолжит загрязнять эфир своей так называемой музыкой. Есть достаточно много того, о чем я ничего не знаю.

– Я совсем о другом. И ты это прекрасно понимаешь.

– О другом? О чем же? Если ты имела в виду что-то другое, почему прямо об этом не спросить? Ты задала мне вопрос, я на него ответила, но ты начинаешь предъявлять мне претензии, на том основании, что имела в виду нечто…

– Послушай, заткнись, а? Как же глубоко ты залезла в свою задницу, Эдна, имея о себе чрезвычайно высокое мнение. А не боишься обнаружить там собственного сына? Неужели это тебя нисколечко не волнует? То, что ты сделала с Брайаном? Не сомневаюсь, ты считаешь, что он в полном порядке под твоим материнским крылышком, однако кто угодно скажет тебе, что все, чего ты добилась, – это не дала ему повзрослеть и стать мужчиной. Ты погубила его, Эдна. Это было бы забавно, если бы не было так грустно.

– Как тебе будет угодно, – Эдна едва заметно пожала плечами. – Думай как нравится, лишь бы это помогло тебе вынести собственную жизнь.

Джулия прикрыла веки и несколько раз глубоко вздохнула. Нельзя позволить себя спровоцировать. Это даст Эдне лишний повод для утверждений, что Джулия недостойна быть матерью. Она открыла глаза и широко улыбнулась свекрови:

– Проехали. В любом случае его судьба – не моя проблема. Мне пора.

Она обернулась, чтобы попрощаться с Анной. Дочь должна была стоять тут же, у машины.

Но ее нигде не было видно.

– Анна! – позвала Джулия. – Анна, ты где?

Она взглянула на Эдну. Та стояла с застывшим лицом и широко распахнутыми глазами, рот был чуть приоткрыт.

– Куда делась Анна? – спросила Джулия.

Эдна посмотрела направо, затем налево. Сад, окружавший дом, был обнесен забором, а в калитке стояла она сама. Анна не могла проскользнуть мимо, следовательно, ее не было ни в саду, ни в доме. И раз ее нет на парковке, значит, она либо забралась в соседский сад, либо вышла на дорогу.

Дорога!

Движение тут было не слишком интенсивным, но Джулию машины не волновали. Ее беспокоило само отсутствие Анны.

Это был он. Похититель. Она сердцем чувствовала. Пока они с Эдной выясняли отношения, он (Джулия подсознательно была уверена, что это именно «он») воспользовался тем, что они отвлеклись, и вновь украл у нее дочь.

Как же она могла позволить этому случиться? Почему оказалась настолько тупой, что опять подставила Анну под удар? Судя по всему, она действительно не заслуживает того, чтобы быть матерью. Господи, хуже этого уже ничего быть не могло. Пока Джулия грызлась с Эдной, человек, уже раз похитивший Анну и вернувший ее обратно, украл ее вторично, продолжив свою безумную игру.

Наверняка специально поджидал, готовился, ловил момент. И дождался, когда полиции рядом не было, а Джулия ловила ворон.